И испытал весьма неприятные ощущения, когда что-то увесистое обрушилось на его голову.

– Проклятие! Какого дьявола…

Тут он увидел того, кто нанес ему этот увесистый удар. Пенелопа…

– Пенелопа?

– Лорд Гарри?

Обманчиво слабая женщина выглядела не менее изумленной, чем он. Правда, в отличие от него не испытывала головокружения, что он воспринял как хороший признак, поскольку отчаянно пытался сохранить вертикальное положение. Если бы Пенелопа зашаталась и ему пришлось бы протянуть ей руку помощи, они оба – в чем он не сомневался – рухнули бы на пол.

– Что, спрашивается, вы здесь делаете, забравшись в окно лорда Берлингтона? – спросила она.

– Ах, мисс Растмур, – сказал он, так и не ответив на ее вопрос, – как приятно вас видеть. И как чудесно, что вы решили огреть меня всего лишь раз этим, э-э, предметом.

Пенелопа моргнула раз, потом еще и перевела взгляд на объект в своих руках. Он был явно из Египта. Вырезан из дерева. Гарри с легкостью его узнал. Они с Олдемом вырыли его из гробницы. Предмет изображал гигантский фаллос.

Мисс Растмур, однако, могла и не догадываться, чем ударила его по голове. На ее лице возникло выражение раскаяния. Он испытывал аналогичное чувство. Будь оно все проклято, шишка на затылке, которой она его наградила, невыносимо болела.

– Прошу прощения! – воскликнула она. – Я сделала вам больно?

– Что? Этим крошечным предметом? Разумеется, нет!

– Да… но он довольно тяжелый, не так ли? Вы уверены, что я не причинила вам вреда?

Слава Богу, боль мешала ему в полной мере получить удовольствие от деликатной ситуации. Мисс Растмур, размахивающая этим предметом, выглядела слишком забавно, чтобы можно было не расхохотаться. Но смех привлек бы нежелательное внимание, а это не сулило ничего хорошего. Его здесь сегодня не ждали.

– Я в порядке, – сказал он. – Но какого дьявола… Немедленно положите эту вещь, ладно?

Что она и сделала. Сделала, да не совсем. Поставила на ближайший стол на основание. Проклятая штуковина стояла, нахально глядя в потолок, что определенно выглядело неприлично.

Но мисс Растмур не обращала на нее внимания.

– Что вы себе позволяете, влезая вот так в окно?

– Я могу задать аналогичный вопрос, – ответил он.

– Я в окно не влезала.

– Но вы здесь. Что вы здесь делаете, мисс Растмур?

– Я пришла на музыкальный вечер барышень Берлингтон. И меня впустили в переднюю дверь.

– Но что вы делаете здесь? В этой комнате?

– Это, лорд Гарри, комната отдыха для дам. И я удалилась отдохнуть.

Он вскинул бровь и переместил взгляд на фаллос.

– С этим?

Хотя, возможно, она не знала, что это. Лицо Пенелопы приобрело прелестный пунцовый оттенок. Она все еще стояла по соседству с сомнительным предметом, а потом уложила его на бок. Теперь он указывал прямо на нее. Гаррис не знал, какое положение вызывало больше смущения, прежнее или настоящее. Или мысль о том, что мисс Растмур пожелала уединиться с этой штуковиной.

– Уверена, лорду Берлингтону придется не по вкусу ваше вторжение в его дом подобным образом, – произнесла Пенелопа и отошла от фаллоса, переместившись к полке над незажженным камином с кое-как разложенными на ней мелкими археологическими находками.

Проклятие, его отвлекло тонкое платье девушки, соблазнительно обтянувшее ее формы. Он давно должен был придумать оправдание. Итак, зачем он влез в чужое окно?

– Я пришел сюда за… то есть…

– Не утруждайте себя придумыванием лжи. Я доподлинно знаю, почему вы здесь, лорд Гарри, – сказала Пенелопа, повернувшись к нему.

Ее платье повернулось следом за ней, и он получил удовольствие снова лицезреть округлости ее фигуры, не говоря уже о лодыжке. Нужно сосредоточиться на более важных делах и постараться понять смысл ее слов. Может ли она на самом деле знать причину его появления здесь?