Эта картина поразила меня – своим бесстыдством, откровенностью. Поразила и взволновала. О драконах говорили, что они ненасытны в страсти, и я снова убедилась в этом. Брюна такая же, как ее отец…

Память тут же возвратила меня в Намюр, в комнату Ундисы, и я услышала совсем иной стон – мужской, низкий, повторяющий мое имя… Нет, не мое! Герцог звал женщину по имени Брук, не меня!..

Я отвернулась, закрывая лицо руками, хотя в коридоре и так было темно, и тут же кто-то толкнул меня в сторону – не сильно, но я отступила на три шага, почти до противоположной стены.

В темной нише кто-то слабо вскрикнул, началась какая-то возня, а потом юноша в алом камзоле выскочил из темноты и помчался прочь, поддерживая сползающие штаны. Раздался новый писк, а потом хныканье, и в круг света вышел герцог Тевиш Мастини, держа за ухо Брюну, которая плаксиво кривила губы.

11. 11. Рыцари и драконы

Брюна пыталась вырваться, но отец не позволил ей этого – вывернул руку и, подталкивая перед собой, мигом доставил в нашу комнату, а я семенила за ними следом, не зная – что сказать или что предпринять. И надо ли что-то предпринимать?  В комнате, где мы с Брюной переодевались перед королевским приемом, находилась только одна служанка – что-то шила, мурлыча себе под нос. При нашем появлении она вскочила, уронив шитье.

- Пошла вон, - сказал дракон тихо и ровно.

Даже не прикрикнул, но служанку тут же вынесло вон.

Я серьезно подумала, не надо ли мне уйти следом за ней, но тут дракон отпустил дочь и коротко, без замаха ударил ее по лицу ладонью. Голова Брюны мотнулась, а сама она не упала только потому что позади стояла кровать, и Брюна тяжело села на нее.

- Ты же мне обещала, - дракон отвернулся от дочери, хмурясь и потирая ладони, и тут заметил меня.

- Ты тоже иди, - сказал он. – Эллар тебя искал, я велел, чтобы он присматривал за тобой. Не отойдет ни на шаг. Сейчас будет фейерверк.

- А я? – спросила Брюна, всхлипывая и потирая щеку и ухо.

- А ты сидишь здесь, - отрезал герцог. – Мы поговорим с тобой, - он не сводил с меня глаз, и его слова прозвучали, будто он хотел поговорить со мной.

Я посмотрела на Брюну – за спиной отца она строила выразительные и отчаянные гримасы, убеждая меня не уходить.

- Иди, - повторил дракон.

- Милорд, не бейте ее, - попросила я, на всякий случай отступая к двери.

Брюна была крепкая, но и ее оплеуха герцога едва не опрокинула, а мне он точно может свернуть шею в порыве гнева. Когда-то я думала умереть от его руки, но сегодня умирать решительно не хотелось. Только и оставить Брюну я не смогла, хотя дочь дракона заслуживала взбучки. Очень заслуживала. Я понимала гнев отца, заставшего дочь с задранной юбкой, рядом с сопящим от вожделения гаденышем, но – пощечина?..

- Защищаешь ее? – в голосе герцога послышалось странное пришепетывание, и я удивленно посмотрела ему в лицо – не превращается ли он в змею. – А ты сама зачем убежала из зала? Хотела с кем-то встретиться? Или караулила, чтобы их, - он кивнул через плечо на дочь, - никто не поймал?

Он не кричал, не буйствовал, но я чувствовала, как его ярость всколыхнулась новой волной.

Море, бушующее море было в его глазах, и надо было просто убежать, но я не двинулась с места, и только коротко вздохнула, набираясь смелости, чтобы противостоять этому морю.

- Защищаю, потому что вы нарушаете приказ небес, милорд, - сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал, а что до меня – я уже тряслась, как осиновый листочек. – Как написано в Святом Писании: «Над дочерью поставь крепкую стражу, чтобы она, улучив послабление, не злоупотребляла собою».