- Милорд, - повторила я, волнуясь,- можно ли мне спросить, для чего вы берете меня с собой?

- Что тебя пугает? – сразу же угадал он моё душевное состояние. – Брюне пора быть представленной при дворе, а тебе уже давно надо было быть представленной. Вот мы это и устроим.

- Вы… - я облизнула губы, внимательно вглядываясь ему в лицо, чтобы понять намерения в отношении меня, - вы хотите подарить меня королю Рихарду?

Лицо дракона дрогнуло, как будто я сказала что-то смешное, и он с трудом сдержал улыбку. Взгляд его потеплел.

- Я же говорил, чтобы ты не боялась, глупая, - сказал герцог и вдруг положил руку мне на макушку. – Никто тебя не тронет, даже Рихард. Потому что ты под моей защитой.

Меня словно придавило гранитной плитой, потому что в его устах это прозвучало, как «ты принадлежишь лишь мне». Дракон убрал руку, я кивнула, и он пошел дальше, а я осталась стоять.

Мы выехали в путь на рассвете, и Брюна до поворота торчала в окошке кареты, высунувшись до пояса, махая на прощание рукой леди Фредегонде.

- Наконец-то! – объявила дочь дракона, плюхнувшись на сиденье рядом со мной. – Ух и повеселимся! Там сейчас столько развлечений! Одна ночь ландышей чего стоит!

- Что за ночь ландышей? – пробормотала я, думая о другом.

- Узнаешь! – хохотнула Брюна. – А ты чего такая кислая?

Но я только сдержанно улыбнулась. Я не разделяла радости дочери дракона, и по мере того, как наш караван приближался к столице, на душе у меня становилось все тяжелей.

Столица оглушила меня и испугала чуть ли не сильнее, чем быть проданой королю драконов. Столько людей, повозок, домов!.. Брюна распахнула окно кареты, наслаждаясь городской суетой, а я едва сдерживалась, чтобы не начать умолять закрыть окно и опустить штору, чтобы было поменьше шуму.

Но ближе к королевскому замку Брюна угомонилась, задвинула ставень и достала шкатулку с драгоценностями, чтобы надеть жемчужные серьги и ожерелье. Я не мешала ей любоваться своим отражением в зеркале и закрыла глаза, представляя, что шум голосов на улице – это шум прибоя. Копыта коней гулко застучали по доскам, а потом карета остановилась. Я выпрямилась, открывая глаза и подбираясь, как для решительной схватки. Для Брюны все это – развлечение от скуки, для меня… для меня – неизвестность, которая пугает сильнее всего.

- Приехали! – закричала шепотом Брюна.

Она выскочила бы сразу, но благородной леди не полагалось выходить из кареты самой. Кто-то потянул дверцу снаружи, в карету полился солнечный свет. Я зажмурилась, и услышала, как радостно завопила Брюна, совершенно позабыв о том, как надо вести себя благородной девице.

Прищурившись против солнца, я увидела, как кто-то протягивает мне руку, предлагая помощь, чтобы выбраться из кареты. Я положила пальцы на твердую мужскую ладонь и, осторожно приподнимая подол платья, чтобы не наступить, спустилась по ступенькам откидной лесенки.

Меня поддерживал молодой человек – черноволосый, темноглазый, ужасно похожий на Брюну… А сама Брюна в это время висела на шее у другого молодого человека – светловолосого, с голубыми прозрачными, как льдинки глазами. Он смеялся и беззастенчиво целовал дочь дракона в обе щеки.

Книга пророчеств ничего не подсказала мне, но это и не требовалось. Я и так поняла, кем были молодые люди. Дети герцога. Эллар и Логан. Один похож на отца, другой на бабку. И дракон – именно тот, который похож на леди Фредегонду. Потому что несмотря на то, что он улыбался, при взгляде на него меня охватил страх. Дракон-сын отпустил Брюну и повернулся ко мне.