- Уверен, - буркнул дракон, а потом сказал, глянув вполоборота через плечо: - Мелхола, ты свободна.

- Сейчас же! – леди Фредегонда преградила мне путь. – Подай воды. А ты, Тевиш, поднимайся, я ополосну…

- Мать!! – рыкнул дракон так, что я с перепугу уронила ковш, и он с грохотом прокатился по каменному полу. – Уходите обе!

- Не смей повышать на меня голос, - спокойно осадила его старуха. – Мы уйдем. Только сначала я тебя ополосну. Подбери, - велела она мне, ткнув пальцем на упавший ковш. – Ты почему расселся, Тевиш? Вставай.

- Не встану, - он тяжело посмотрел на мать, а по мне лишь мазнул взглядом. – Мне долго вас упрашивать? Или хотите, чтобы вытолкал вас обеих взашей?

- Надо сразу тебя вычесать, - деловито сказала Фредегонда, словно не слыша его. - Кто знает, каких блох ты нахватал, когда плавал в море. Наверное, поэтому такой бешеный. Девушка!.. – позвала она меня, но тут же спохватилась: - Я ведь забыла гребень, сейчас принесу.

И прежде, чем я успела сказать, что сбегаю за гребнем сама, госпожа, которая любила называть себя дряхлой, выскочила из мыльни резво, как шестнадцатилетняя.

Я не стала медлить, бочком двинувшись к двери. Поскорее выйти из этой жаркой комнаты. Выйти – и отдышаться на холодке. Дракон следил за мной исподлобья и отвернулся, когда я взялась за дверную ручку.

Свобода!..

Я плечом толкнула дверь, но она не поддалась. Сначала я не поверила такому предательству и раз за разом толкала дверь, пытаясь ее открыть. Но хитрая старуха заперла нас снаружи!.. Я оставила бесполезные попытки и замерла, уперевшись лбом в дубовые доски, и боясь оглянуться.

Надо было сразу догадаться, что мать дракона притащила меня сюда не случайно. Вспомнились ее намеки про то, что я не всё разглядела у её сына. Рассчитывала ли леди Фредегонда, что я буду очарована драконом, или…или просто отдала меня ему?..

В купальной комнате повисла тяжелая тишина. Я спиной чувствовала взгляд дракона, и даже с закрытыми глазами ощущала грозную силу, исходившую от этого страшного и непонятного существа.

- Заперто? – спросил дракон, и я вздрогнула, услышав его голос, хотя вопрос прозвучал обыденно, почти равнодушно.

- Заперто, - ответила я. – Ваша матушка шутит, милорд.

- Она та еще шутница, - согласился он. – Не оборачивайся.

- Конечно, милорд, - я немного приободрилась и выпрямилась.

Но если дракон оберегал мою или свою стыдливость, то у него ничего не получилось. Я посмотрела чуть в сторону, и зеркало на стене услужливо отразило всю комнату.

Дракон поднялся в ванне, и теперь вода доходила ему только до колена.

Я облизнула губы, потому что впервые видела так близко мужчину – обнаженного и такого… красивого. Надо было отвернуться или зажмуриться, но я не смогла сделать ни того, ни другого. И глядя, как вода струится по смуглому телу, испытала все муки ада.

Да что же это такое?! Я как будто умирала ежесекундно и тут же воскресала, а когда дракон повернулся, перешагивая через край ванны, увидела его не только с тыла. Теперь мне стало понятно, почему он отказывался выходить из воды при мне и матери. Его мужское достоинство было напряжено и торчало вперед и вверх, готовое к подвигам.

Мне случалось видеть нечто подобное в своих видениях. Но тогда я сразу же закрывала книгу, потому что мужская страсть выглядела омерзительно и не вызывала других чувств, кроме брезгливости. А сейчас всё было иначе… Наверное, потому, что герцог совсем не походил на пузатого и красного от жадности лорда Уилмора, не походил на желтушного маргкграфа Эльбу, который торговался за каждый золотой, покупая меня у графа Умбрии. А может, дело было в том, что драконы не были людьми, и их нагота воспринималась, как море, как небо, как сам этот мир, которому не требовались «кожаные покровы», чтобы прикрыть срам.