– Совсем кукухой поехал?!

Клава оттолкнула его и хотела уйти, но этот гад попытался её удержать. Я выскочил из-за туи и впечатал в его пухлую морду кулак. В меня словно вселился кто-то: такая ярость захватила, даже не помню, что я ему тогда кричал.

Клава с трудом меня от него оторвала. Данька поднялся, вытер ладонью кровь под носом и растёр по белому стволу берёзы. Она между сосен одна стояла, будто случайно среди них выросла.

Нас не расселили по разным комнатам только потому, что никто не стал жаловаться. Ночью тюлень не храпел, и приготовленный для него носок так и провалялся на полу.

На следующий день, после завтрака, Данька пошёл на вручение с фингалом, о чём я ничуть не сожалел. Клава переживала, спрашивала у девчонок тоналку и пудру, чтоб замаскировать следы вчерашней битвы. Увы, то, что ей дала соседка по комнате, не исправило картинку. Так что для фоток с призом и дипломом Данька старался встать боком, хотя ему это не сильно помогло. Единственная надежда, что внимание от него отвлечёт та пучеглазая поэтесса. Она стояла рядом с ним в ярко-красной водолазке и длинной юбке с аляповатыми цветами. Рыжая, под стать опавшей листве.

После торжества все разошлись по литературным мастерским. Что делать нам? В лесу грибов уже нет, а здесь, кроме бильярда и дедовских шашек, никаких развлечений. Банкет обещали только вечером. Мы заметили верёвки, натянутые между деревьями, точно в городском аттракционе «Верёвочный парк». Трасса получилась экстремальная: часть дощечек отсутствовала, а другие так скрипели под ногами, что того и гляди рухнешь вниз. Наверно, поэтому никто, кроме нас, не рискнул туда залезть, а может, просто знали, что трасса нуждается в ремонте. А мне было по кайфу идти за Клавой, придерживать её за талию, вдыхать медовый аромат каштановых волос, чувствовать тонкие пальчики, цепляющиеся за меня, когда подвесная дорога начинала раскачиваться и скрипеть.

Когда мы проходили недалеко от места вчерашней драки с Данькой, я поискал взглядом берёзу, заляпанную его кровью, и не нашёл.

– Помнишь ту вчерашнюю берёзу? – спросил я Клаву и продолжил, пародируя сопливые интонации Даньки:

– Стихи – это не твоё, – Клава поморщилась и пригляделась к деревьям вдалеке. – Берёзу из-за туи не видно. Тебе она зачем?

– Подумал: может, оттереть кровь? Чего людей-то пугать?

Мы спустились с подвесной дороги и пошли искать берёзу. За туей её тоже не оказалось.

– Как такое возможно? – изумлённо сказала Клава. – Не спилили же её ночью?

– Может, её не было вовсе, а мне померещилось, – выпалил я.

– Нам обоим? Я тоже её видела!

Мы обошли вокруг корпуса, даже листья нашли, забрызганные Данькиной кровью, а берёзу – нет. И никакого намёка на пенёк. Мне поплохело – в голову всякий бред полез. Так всегда случается, если вижу хрень, рационального объяснения которой не нахожу. Может, Данька и прав и я в чём-то параноик, но обычно тот самый бред оказывается явью. Сквозь пелену нахлынувших мыслей ко мне пробился голос Клавы:

– Макс, не молчи! По глазам вижу, что догадался.

– Тюленя надо срочно найти! – сказал я, не веря, что произношу это.

Я зашагал в сторону конференц-зала, где после вручения призов победителям конкурса оставался Данька и несколько бородатых поэтов. Они ему что-то вроде интервью устроили.

– Ты можешь толком объяснить? – Клава догнала меня и дёрнула за локоть.

– А какие варианты тебе в голову приходят? – не останавливаясь, спросил я на тот случай, если она найдёт более разумную причину.