— А может сразу патологоанатома? — печально вздохнула Христофоровна и совсем пригорюнилась.

Отвернулась к окну, картинно вздыхая — громко и протяжно.

Подождала моей реакции, но поняв, что ее так и не будет, повернулась обратно и вновь вздохнула.

— Ну давай что ли хоть в картишки сыграем, раз делать все равно нечего?..

***

В картишки-то мы сыграли. Как без этого. Это теперь, считай, наш послеобеденный ритуал. Потом Сандра спать пойдет, а я к морю — себя показать, да на людей посмотреть, от скуки развеяться. Если будет настроение, то и на каруселях прокачусь и с тарзанки прыгну. А может по пути соседского паренька Мишку встречу, тогда и ему мороженое перепадет.

В общем как я и планировала, после двух коротких партий Христофоровна отошла в опочивальню, а я, схватив полотенце и лежак отправилась на море.

Проходя мимо Мишкиного покосившегося забора, свистнула и уже через минуту увидела его самого. Парнишке на тот момент стукнуло двенадцать, но на вид ему больше десяти вряд ли можно было дать. И дело не только в малом росте. Лицо у Мишки круглое и покрыто конопушками, уши лопоухие, а рыжеватые волосы торчат в разные стороны. Ну чистый разбойник. Глаза только у Миши не по-детски взрослые.

Однажды, когда он пытался своровать груши с нашего участка. Я как раз Николаича поджидала, ну и облила из шланга мальчишку. Так мы и познакомились. Это именно он и показал мне тот дикий пляж и еще научил с тарзанки прыгать, и где прятаться от дождя, и как ловить волну ...да много чего показал.

— Ты идешь? — крикнула я, но он тут же приложил палец к грязным губам.

— Тсс...

— Мамка спит что ли опять? — уже тише добавила я, и Мишка кивнул.

Родители у Миши запойные. Папаша тот квасить может хоть каждый день, а вот мать не чаще раза в месяц, но дня на три уходит, не меньше. В остальное время она прилежно работает в местном магазине и в коттеджах нуворишей уборщицей, ведет домашнее хозяйство и в целом ведет нормальный образ жизни.

Но как напьется... Миша маму очень любит, но в такие моменты я с горечью замечаю какая злость таится в его голубых глазах. Думаю. Что в такие моменты он ее ненавидит.

Поэтому три-пять дней в месяц бывает Мишка ночует у нас, пока мать не очухается, чтобы лишний раз не получить звездюлей.

— Который день?

— Первый. Утром уже пришла такая. Я так рано не ждал, даже не подготовился...

Вздохнула и строго наказала рот и сопли вытереть, ибо не по-мужски это нюни распускать, и потащила его на карусели.

— А не знаешь, что за история с пропавшей девочкой?

— Это какой такой?

— Дочка Сафроновых кажется.

— Так это когда было? Я еще в сад ходил. Ну ты вспомнила...

— Получается так и не нашли до сих пор что ли?

Миша развел руками и попросил еще мороженного.

— Только мамка как-то с бабушкой разговаривали, мне лет восемь может было, ну примерно, я точно не помню. Так вот они про какую-то кару говорили. И еще что это не первая девочка, типа еще кто-то тут пропадал.

— Да ты что? Хм... девочка пропала восемь лет назад, а спустя четыре года они об этом зачем-то вспомнили. Что же такого случилось четыре года назад?

— Ну может и не четыре. Может три, может пять...думаешь я помню?

— А что хоть за девочка-то? — не отставала я, — Сколько ей лет было?

— Это тебе лучше у местных спросить. Я правда не знаю, Жень. Но она большая была, не маленькая прям. Лет может тринадцать. Ну я так думаю.

— Ясно, — кивнула я.

— А чего ты хоть интересуешься, а?

— Да просто любопытно.

— Ааа... Жень, это, я сегодня к вам можно приду? А то чего-то мамка злая какая-то с утра, как бы не привязалась.