Вдруг очередная волна, вздымающаяся перед ним, раскрылась, и из неё вынырнула исполинская труба. Богдан замолк на полуслове как в замедленной киносъемке, наблюдая, казалось, бесконечное выдвижение «трубы» из толщи вставшей набекрень воды.

Это был один из обитателей местного океана, нечто вроде морского змея, описанного профессором Виттом. Гладко-чешуйчатое туловище диаметром метра в три, не меньше, венчала непропорционально маленькая голова, с торчащими по сторонам черепа то ли плавниками, то ли каким-то складками. На этом относительно небольшом черепе раскрылась метровая пасть и послышался рык, словно чудовище наслаждалось буйством стихии, частью которой являлось само.

Заворожено глядя на змея, Богдан и не пытался выхватывать лучемёт, так как даже такое оружие вряд ли могло быстро уничтожить гиганта – в любом случае, если бы змей напал на тримаран, он успел бы разрушить судно.

Морда змея погрузилась в воду, войдя в следующую волну, а туловище ещё продолжало выныривать из гребня первой, образовав над тримараном гигантскую дугу. Последним мелькнул хвост с горизонтальным как у дельфина раздвоенным плавником, едва не стеганув по судну – и чудовищу скрылось в воде целиком. По самой скромной оценке змей имел в длину четыре-пять десятков метров!

Богдан очнулся от ступора – и вовремя: он едва успел правильно повернуть руль, чтобы благоприятно встретить гребень волны и нырнуть вниз с высоты нескольких этажей.

Он не засёк момент начала бури, а теперь и вовсе потерял счёт времени и не мог сказать, сколько же уже продолжаются периодические взлёты и провалы в водяные теснины. По прикидке казалось, что море играет тримараном уже не менее пары часов. К счастью, вода оставалась тёплой и нисколько не похолодало – в противном случае постоянно заливаемый с ног до головы Богдан давно бы начал мёрзнуть.

Неожиданно с высоты очередного водяного гребня в неверном свете скрытого плотными облаками солнца Богдан заметил впереди землю: очередной остров обозначился каменисто-песчаным пляжем, окутанным бешеной пеной штормового прибоя. И волны несли тримаран прямо на берег.

– Чёрт, – пробормотал Богдан, лихорадочно сжимая руль. – Чёрт, как же тут причалит-то?..

В любом случае, необходимо, во что бы то ни стало, пристать к берегу. Во-первых, сколько будет продолжаться буря, он не мог и предполагать – следующий встреченный морской змей может обратить на него внимание, и тогда несдобровать. Во-вторых, нет никаких гарантий, что прекрасно пока державшийся тримаран не развалится от удара очередной более сильной волны.

Но и пристать к столь каменистому берегу являлось сложной задачей. Направляя судно рулём, Богдан пытался придать ему некое осмысленное направление движения. Впереди вставали небольшие, но очень грозные при таком волнении скалы. Правда, между камнями виднелись достаточно широкие проходы, но проскочить в них на подобных волнах и на более маломаневренном судне представлялось крайне проблематичным.

Мощная волна подхватило тримаран и начала поднимать его, одновременно неся вперёд. Богдан поспешно перерезал верёвку, связывающую его с мачтой. С почти безнадёжным отчаянием он замер, когда творение его рук вздыбилось над чёрным валуном, выступавшим из воды метра на три – волна проносила тримаран над скалой.

Богдан уже почти облегчённо вздохнул, так как пенный бурун опускал судёнышко в заводь, упиравшуюся в песчаную кромку, как вдруг снизу ударило со страшной силой, под накатом палубных брёвен что-то обречёно захрустело, и центральный корпус тримарана разломился почти пополам. Богдан и все его пожитки полетели от удара в разные стороны: под сравнительно тонким слоем воды здесь оказался ещё одни камень, на который бросило и, как об колено, сломало судно.