Они замолчали, старший удовлетворенно кивнул и взял его.

– "Пьющий кровь" готов принять силу, – довольно произнес он.

Мужчина прикоснулся кончиком кинжала к моей коже между ребер, точно над сердцем и я почувствовал укол.

Все что-то вновь запели. Старший медленно и плавно начал нажимать на него, и кончик лезвия вошел в мою грудь.

Боль пронзила тело, от раны потекла кровь, я замычал, глаза расширились от ужаса происходящего. Мужчина убрал руку, клинок остался торчать в груди.

Диким взглядом я уставился на него. Он совсем немного вошел в тело, но не падает. Я пытался закричать, молить чтобы его вытащили, но забыл, что во рту кляп и только мычал, мотая головой.

Они тем временем произнесли еще какие-то слова.

Мужчина прикоснулся пальцами сверху к рукояти кинжала и слегка надавил, лезвие вошло глубже точно между ребер.

Мое тело само затряслось от страха и боли. Я уже прерывисто вздрагивал, морщился, жмурил глаза. Сжимая на руках кулаки, двигал пальцами на ногах и постоянно бросал взгляд на торчащий в груди кинжал, заходясь в истерике.

Они еще раз произнесли то же самое, и он ввел лезвие еще глубже.

Мое сердце неистово стучало, отдавая ударами в висках. Помимо боли, появилось ощущение, что кинжал становится горячим и с каждым нажимом приближается к сердцу.

Все трое вновь запели, старшей прочитал очередную фразу и вновь надавил на рукоять. Клинок, как в масло вошел внутрь, и в области сердца меня пронзила резкая, острая, страшная по силе боль, да так, что круги поплыли перед глазами.

Я мычал что было сил и чувствовал, как сердце забилось неровно, какими-то рывками. По всей видимости лезвие коснулось его самым кончиком и теперь царапает, так как оно неистово бьется в груди.

Ужас сковал душу, ведь еще немного и умру, как же стало страшно. Исходящая из груди неимоверная жгучая боль пронизывала тело и разум.

Мельком, в своей агонии я заметил, как на кинжале появились бордовые проблески, рисунок на лезвии проявлялся.

Все замолкли, поглядывая то на клинок, то на мое тело, дергающееся в конвульсиях. Я краем глаза разглядел, как у Флора выступила слеза, он глянул на меня с жалостью, но быстро ее смахнул.

Они продолжали наблюдать, а кинжал по всей видимости насыщался моими жизненными силами, так как рисунок на лезвии становился все более ярким.

Голова у меня повисла, эту боль невозможно терпеть. Тело пробило судорогой, сковывая мышцы, дышать стало тяжело, и я внезапно ощутил, как клинок сам медленно входит в сердце и пронзает его насквозь.

Но вопреки ожиданию, оно не остановилось, а продолжало биться. Я явственно ощутил, даже образ в голове появился, как сердце сжимается, иссыхает, быстро уменьшаясь в размерах. Нет, это не было иллюзией, все происходило на самом деле.

Последнее, что запечатлела память, как рисунок паутинки на лезвие клинка ярко вспыхнул. Бешеное дерганье сердца наконец прекратилось, глаза медленно закрылись, и я обмяк, погружаясь в темноту.

* * *

Резко и широко раскрыв рот, я часто с надрывом задышал, не совсем понимая, где нахожусь, ведь только что умер.

Сознание возвращалось постепенно, тело продолжало содрогаться от боли, но она быстро прошла.

Больше минуты я корчился на полу, пока, наконец, удалось прийти в себя.

Вытаращившись на свою грудь, пытался увидеть торчащий кинжал, но его не было. Я облегченно выдохнул и расслабился.

Пришло осознание, что вернулся в свое тело. Но как же было страшно умирать, как мучительно больно!

Поглядел по сторонам и заревел, память нахлынула потоком, прокручивая в голове недавно произошедшее.