Внутри Николая пронесся ураган негодования, а вслед за ним в голове заметались мысли:

«Да что за хрень весь день творится?! Вот она, почти обнаженная женщина! Стоит рядом и вроде не против… но не хочет, сука! Что я делаю не так? Или она ждет, когда я приступлю к активным действиям? Ну хорошо, как знаешь!»

– Издеваешься, да? – вслух спросил он и положил руку на плечо матери Льюти. Надавил. Голосом, не терпящим возражений, скомандовал: – Вставай на колени и соси!

Но вместо покорного минета эльфийка проворно освободилась из «объятий» Николая. Отступив, игриво хлестанула его плеткой по яичкам.

– Сосать? Ну уж нет! На сегодня с тебя достаточно, – рассмеялась она. – Тем более я увидела все, что мне нужно.

– И каков вердикт? – обиженно процедил Николай, который понял, что его просто слегка подразнили, и никакого интима не предвидится.

– На избранного ты, конечно, похож мало – в одних местах слишком худой, в других – слишком толстый. Ни мышц, ни кубиков пресса… Не потекут девственные реки, короче говоря… А дружок твой слишком большой для Аполлона! Сантиметров тринадцать наверное, да?

– Вообще-то пятнадцать, – еще сильнее надулся мужчина. – Просто вода в речке была холодная! Не отогрелся еще.

Матерь Льюти засомневалась:

– Пятнадцать? Хм, а я и не заметила. Но раз утверждаешь… То тем более! У избранного должен быть намного меньше! Хотя писания могут и ошибаться.

– Все равно не понимаю, почему мы не можем перепихнуться. Я – за, да и ты вроде была не особо против… – окончательно переходя на «ты», взбурлил Николай. – Почему меня сегодня все обламывают?

– Потому что мы не знаем, избранный ты или нет.

– Объясни!

– Если ты избранный, то предназначаешься не для меня.

Грубанов нахмурился:

– А для кого?

– Для дочери богов, – как ни в чем не бывало ответила эльфийка. – Именно ей принадлежит право первой ночи с избранным.

– Дочерь богов? Твою мать, а это кто?

Матерь Льюти ответила не сразу. Подойдя к полкам возле стены, выудила из деревянной шкатулки самокрутку. Прикурила от настенного факела.

Шатер наполнился приятным ароматом сена, хвои и шишек.

– Потом узнаешь, господин, не все сразу, – наконец сказала она. – А может и не узнаешь. Как бы то ни было, сейчас – одевайся.

Николай услышал за спиной, у двери, тихие торопливые шаги. Наученный горьким опытом, быстро обернулся. Но поволновался мужчина зря – рядом стояла незнакомая «блондинистая» эльфийка с телосложением девочки-подростка. В руках она держала тряпки, отдаленно похожие на халат.

Низко поклонившись, девушка положила одежду на пол и со словами: «Это вам, господин!», торопливо удалилась.

«Личная прислуга, блять. Живут же люди… В смысле, эльфы! – поднимая с пола тряпку, которая действительно оказалась длинным, почти до пят, черным халатом, подумал Николай. – Вот возьму и на правах господина обрюхачу! У меня же есть такое право?»

Размышляя о перепихоне со служанкой, мужчина надел халат. Тот пришелся в самый раз.

– Так ты нравишься мне гораздо больше, – довольно произнесла матерь Льюти.

– Ага, – скривился Грубанов. – Как говорится, главное – чтобы костюмчик сидел.

Сисястая согласно закивала:

– Девочек моих хоть во блуд не введешь! Хотя это вряд ли, – махнула она рукой, – все знают, что соитие с господином под строгим запретом. Смотреть – можно, трогать и все остальное – нет.

Это многое объясняло. Например, поведение Хьюсти на берегу Смазки, когда Николай-чревовещатель пытался развести ее на минет…

– А если кто-то не удержится? – спросил он.

– Отступнице веры грозит публичная порка и заключение в одиночную камеру.