— Ты по главной! Едь, хватит всех пропускать! Ты всем только мешаешь! 

— Это ты мне мешаешь! Умоляю, заткнись! — мое терпение кончилось.

— Едь! — рявкнул дракон, частично покрывшись чешуей, и ударил кулаком по приборной панели.

Тут-то я и нажала на газ. Во-первых, он меня допек и напугал, во-вторых, проще было послушаться, чем терпеть это. Одно дело, когда мы ссоримся вне машины, и совсем другое, когда одному из нас приходится следить за дорогой и управлять тяжелой техникой. Итог мог быть обычным, мы просто выехали бы с кольца и благополучно добрались бы до участка, но день с утра не задался, и рассчитывать на хороший исход было глупо.

— Вы очень оригинально решили заявиться на работу, — скалился во все зубы Серов, забирая нас из опорного пункта ГАИ. Машину пришлось оставить страховой. 

— Сложный день, — отмахнулась я, не желая разговаривать.

— И как вы умудрились подставить бок вашей ласточки на этом кольце? Там же все как дважды-два просто, — продолжал ерничать опер, не сдерживая смеха и злорадства. Вот же противный оборотень!

— Кое-кто слишком любит правила, — раздраженно пробурчала, отвернувшись от Блэка к окну. Мы оба сидели в служебке на заднем сидении за решеткой, как преступники. Вперед Серов никого из нас не пустил, сказал, что это наказание за опоздание на шесть часов. К тому же по его словам, там сидит душа его погибшего напарника. Волчара оказался верующим, а мы проверять правдивость его убеждений не спешили, поэтому согласились сесть сзади.

— Зато мы оказались правы. Штраф будет платить тот урод, что прочесал бок моей красавицы, — гордый тем, что виноват не он, высказался Блэк. Зря он это. 

— Можно было обойтись без аварии, без страховой, без штрафа и без разбитого носа! — я почти кричала, когда подставила свое лицо к самым глазам мужчины. — Эти чертовы подушки безопасности разбили мое драгоценное лицо! И это ты виноват! Ты, чертов законник! 

Я была настолько зла, что брюнет остерегался говорить со мной до самого приезда Серова. А вот при оборотне показывать себя со слабой стороны он не мог, поэтому начал хорохориться, за что и получил. 

— Я допрошу нашего подозреваемого и поеду домой, а всю отчетность будешь заполнять ты, — я ткнула пальцем ему в грудь. — И только попробуй вернуться после двенадцати! 

Я красноречиво задрала свою недавно плененную ногу, намекая на проблему дракона со сном. Ему действительно лучше не задерживаться на работе допоздна. Или пусть спит в отделе. 

— Эй! Ты-то пострадала, можешь отдыхать. А он здоров, все затянулось еще в первые минуты. Пусть всю ночь работает, — опер не хотел упустить шанс поиздеваться над следователем. Пусть Блэк был выше по должности, но наше звание "новички" все еще обязывало нас подстраиваться под сослуживцев, а не их под нас. Это не касалось приказов, но касалось повседневной службы. Все же Серов был ветераном, а мы реальными профанами. 

— Он не будет работать по ночам. Это ясно? — я уставилась в зеркало дальнего вида. Там отражались только глаза оборотня, но и их было достаточно. Он хорошо мог разглядеть мое лицо. Со мной лучше было не спорить в тот день. 

— Ладно, как скажешь, — неохотно согласился оперативник, раздраженно фыркнув. — Вы что, встречаетесь? Защищаешь его, прям как женушка. — И он рассмеялся. 

— Поверь, дома ему будет хуже, — и я кинула острый взгляд на брюнета. 

Он мне еще ответит за пострадавшие достоинство и лицо. Непременно!

***

Мы готовились зайти в комнату для допросов и ждали только, когда Серов откроет дверь. Как и положено, комната запирается, если в ней нет никого из полицейских. Мы же не хотели, чтобы наш подозреваемый воспользовался возможностью и сбежал. Оставить допросную открытой с преступником внутри — прямая дорога к увольнению, лишению выходного пособия и даже аресту.