Для оказания юридической помощи населению создавались консультации – прежде всего в рабочих районах и сельских местностях. Существовала так называемая «такса оплаты юридической помощи», довольно низкая. По ней клиенты разбивались на три категории в зависимости от их имущественного положения и получаемой зарплаты – до 150 рублей, до 250 рублей, до 500 рублей и выше. За написание кассационной жалобы для второй категории адвокат мог получить только пять рублей, хотя это был большой труд, требующий изучения дела.

Была еще и четвертая категория – «нетрудовой элемент». С этих лиц адвокат мог брать за свою работу столько, сколько захочет, то есть «по соглашению». Поэтому, когда клиент приходил за юридической помощью, он всегда старался «прибедниться» и умалчивал, что он имеет корову или кур, кормит кабана и продает сало или имеет огородик, которые дают ему втрое больше, чем его заработная плата. А защитник должен был, делая вид, что интересуется обстоятельствами дела, выявить также и эти источники его дохода, чтобы определить удельный вес посетителя. Затем он назначает ему гонорар за все виды «юридической помощи», то есть за выступление в первой инстанции, за написание кассационной жалобы, за выступление в кассационной инстанции, за подачу жалобы в порядке надзора. Может быть, дело будет выиграно в первой же инстанции и не потребуется кассации или жалобы в порядке надзора, но адвокат дает клиенту «гарантию», что проведет дело «во всех инстанциях». В своем кругу адвокаты называли это «молебен с акафистами». Без акафистов просто невыгодно было брать дело.

При этом вся оплата за оказываемую юридическую помощь должна была полностью вноситься в кассу и далее распределялась между адвокатами – в зависимости от их опыта, квалификации, нагрузки и проводимой общественно-правовой работы. Определением размера вознаграждения занимались специальные тарификационные комиссии, которые должны были следить за тем, чтобы максимальный размер оплаты не превышал минимальный более чем в пять раз.

Крупные дела были только уголовные, когда на скамью подсудимых садились двадцать, тридцать, а то и все пятьдесят человек. Например, какие-нибудь хищения, растраты и комбинации в главках и трестах, на хлебокомбинатах и в прочих хозяйственных государственных организациях. Тут уж дело ни в коем случае не обходилось без «акафистов». И кроме того, была еще пятая инстанция – ходатайство о помиловании. Гражданских крупных дел не было в принципе. Миллионные иски слушались только в арбитражных судах, где переливали из пустого в порожнее собственные юрисконсульты.

Положение закрепило одно из важнейших условий обеспечения права на защиту – право каждого обратившегося по своему усмотрению выбирать себе защитника из числа членов коллегии. Безусловно, определенному укреплению положения советской адвокатуры также способствовали принятие и всенародное обсуждение проекта новой «сталинской» Конституции СССР. Статья 111 ее проекта гарантировала обвиняемому право на защиту, и защитник теперь должен был принимать участие в суде при рассмотрении уголовного дела или по приглашению подсудимого, или по назначению суда. Были внесены соответствующие изменения в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР…

В то же время процесс коллективизации адвокатуры сопровождался так называемыми «чистками», которые проводили областные суды при участии прокуратуры, партийных и советских органов, сотрудников ОГПУ, а затем и НКВД. Целью чисток провозглашалось выявление «классово чуждых элементов», то есть юристов дореволюционной формации и правовой культуры, поэтому неудивительно, что к середине тридцатых годов адвокатское сословие в стране заметно сократилось, а уровень его образования и профессиональный опыт остав ляли желать лучшего. Например, после недавней большой чистки 1935 года только в Москве число адвокатов сократилось в десятки раз, не говоря уже о далекой провинции или национальных окраинах СССР.