Терпеливо дождавшись, пока пауки покинут ее шевелюру и переберутся хотя бы на плечи, Аркаша вопросительно уставилась на Шани.

– Рожа Нарисы, – уточнила черная вдова. – Зрелище просто упоительное. Впервые вижу, чтобы его так переклинивало. У него же диагноз по жизни: неиссякаемая словесная рвота. А тут только и делал, что стоял да глазками забывал похлопывать. Ну ты учудила, Теньковская. Смело, смело.

– Да я как-то не планировала чудить, – сконфузилась Аркаша.

– Что ж, импровизация вышла высший класс. Нельзя позволять этим гадам вытворять все что им вздумается! Нашли девчонку для битья. – Шани понизила голос до заговорческого шепота: – А эти чарбольные полудурки за стеной, конечно, промолчат, но поверь, они тоже под впечатлением. И будь уверена, сейчас Джадину даже в голову не придет называть тебя слабачкой.

– Я всего-навсего постояла за себя. – И помолчав, Аркаша добавила: – В кои-то веки.

– Ты без тормозов, – с чувством высказалась Шани. – Одобряю.

– Спасибо, – озадаченно поблагодарила Аркаша, обдумывая специфичность полученного комплимента.

– А Ваниль-то как перекосило. – Скорлупки глаз Шани подернулись мечтательной дымкой. – Шедевр среди выражений лиц а-ля «ну-ка нюхни дерьма». Да ты мастер, психичка.

«Наверное, и правда было феерично». – Аркаша даже чутка пожалела, что, сосредоточившись на Нарисе, не обратила внимания на Ваниль.

– Стерва заслужила. – Шани, ехидно ухмыляясь, потерла друг о друга ладошки. – Сколько раз она называла меня личинкой, а мое лицо сравнивала с мордой муравья. Получила, да, ведьма проклятая?!

– Думаю, она получила, – осторожно согласилась Аркаша, стряхивая с рук успевших пригреться на коже пауков.

– Сколько раз я представляла себе это. – Шани, возбужденно сопя, прошла вглубь помещения и, что-то с грохотом повалив, вернулась, таща за собой шуршащий целлофановый пакетик и книгу, в корешок которой подгнившими зубами вцепился Плюх Плюхич.

– Муз-уз-уз-ки-и, – промычал зомби, вгрызаясь глубже.

– Отцепись уже. – Черная вдова стряхнула мертвеца прямо под ноги Аркаше и сунула ей в руки книгу. – Вот, источник вдохновения.

«Умелые ручки. Как сделать из скальпа остервозившейся гадины заготовку для будущего аксессуара» сообщало название книги. Нежно розовая наклейка на черной обложке скромно предлагала приобрести новинку «Оригинальные браслеты. Как прополоть заросли на башке охамевшей соперницы, чтобы не испортить материал для плетения».

– Но читать и фантазировать о зрелищной мести – это одно. – Шани, упираясь каблуком в щеку лежащего на полу Плюх Плюхича, отодвинула его в сторону. – А реализовать – совсем другое. У меня духу не хватило, признаю. А вот у тебя…

«Мозги-и», – заныл обделенный вниманием Плюх Плюхич и, заинтересованно покосившись заплывшими глазами на пауков, рухнувших на его грудь с Аркаши, приподнялся и втянул в рот пару копошащихся членистоногих.

– Ой, – выдохнула видевшая эту сцену Аркаша. – Тут это…

– Для боевой бабенки и шмоток не жалко. – Шани, игнорируя тактичное покашливание Теньковской и утробные звуки, производимые старательно жующим мертвецом, шуршала пакетом. – Держи мою футболку. Правила требуют, чтобы мы на занятиях имели спортивную форму. Ну я и имею, только держу ее тут, в подсобке. Не буду же я на пару с этими фанатиками штангой размахивать. Лучше со стороны понаблюдаю за их бездарными игрульками.

Чтобы принять футболку, Аркаше пришлось сунуть книгу подмышку. Она все еще с волнением смотрела на Плюх Плюхича. Заметив какое-то шевеление у его левого уха, девушка непроизвольно скривилась. Первый съеденный паук, меланхолично повисев на мочке уха мертвеца, спустился на пол. За ним второй. Вереница живехоньких членистоногих, благополучно покинувших ухо, деловито прошествовала до подола платья сидящей на полу Шани и скрылась в оборках.