Димитрий Шестакович быстро-быстро заморгал и, побледнев еще больше, неуверенно кивнул.

– О… да… вы, безусловно, правы…

Лакрисса, потеснив Аркашу, развернулась к Грегори и беззвучно захлопала.

«А теперь все дружненько помолимся на святой лик нашего старосты», – громким шепотом предложила она, шутливо изображая поклонение. Грегори закатил глаза.

«Полностью беру назад все слова – что говорила, и те, что просто возникали в мыслях, по поводу Грегори на собрании первокурсников, – подумала Аркаша. – Первое впечатление было обманчивым. Он отличный староста. Лучшего Сириус и пожелать не мог».

«Эй, Рюпей, – Артемий распластался по столу и свесил голову с края, – судя по всему, отношение нового препода к немагам хуже, чем у Ангелины Семеновны».

«Точно, – также вполголоса включился в беседу Роксан. – Отличный расклад: там вениками били, а тут, значит, зонтиком перепадать будет. Святая дискриминация».

«Жаловаться прекратите. – Грегори показал на свой рот, намекая, что всем уже пора замолчать. – Нашлись мне тут неженки».

– Прошу прощения за конфуз… – Профессор Шестакович, все еще не желая расставаться с зонтиком, запихнул его подмышку и принялся что-то шумно выуживать из кармана брюк. – И раз у нас тут пока вводная неделя, мне настоятельно порекомендовали начать с чего-нибудь отвлеченного… секундочку… да что ж это!

Путем длительного кряхтения, парочки наклонов и сгибаний, похожих на комплекс утренней зарядки, и одного обиженного «ой!», по которому все присутствующие догадались, что Шестакович умудрился ущипнуть сам себя, искомый предмет все-таки был вытащен на свет. Обычный лист бумаги.

– Именной бланк штатного психолога Бориславы Ильиничны Купавы, – медленно прочитал профессор, нервно сминая уголки листа. – С рекомендациями прошу ознакомиться чрезвычайно внимательно и по возможности использовать в работе. Для успешного преодоления адаптационного периода в коллективе с четкой линией выработанного поведения, основанного на бессознательном отрицании всего нового, в связи с необходимостью пребывания в непривычном окружении, а также при наличии у пациента стойкого нервного перенапряжения, мнительности, приступов паранойи, склонности к саморазрушительным размышлениям рекомендую использовать в общении с учащимися легкий шутливый тон, улыбки, предельно допустимый уровень бытовых выражений и речевых оборотов. Без ругательств.

«У меня такое чувство, что он не должен был читать нам все подряд», – шепотом заметил Константин.

«А я б читанул его историю болезней. – Ровен осклабился. – Уверен, не чтиво, а настоящий шедевр».

На сей раз Грегори даже не стал никого одергивать. У него у самого от услышанного брови взлетели аж до макушки

– Кроме того, не следует сразу же ударяться в бега, размахивать зонтиком, акцентировать внимание на видовой и половой принадлежности учащихся. – Шестакович усердно озвучивал каждую строчку и с каждым произнесенным словом все больше хмурился, видимо, отыскав в своем раннем поведении несколько несоответствий с выданными рекомендациями. – И лучше начать пару с отвлеченной темы, которая сразу же заставит учащихся вас слушать. Можно даже углубиться в тематику не своего предмета преподавания.

Шестакович хлопнул в ладоши, складывая лист пополам, и торжественно взглянул на аудиторию.

– Я размышлял об этом всю ночь – о легкой, не обременяющей скудные умы теме. И решил на первой паре рассказать вам о цветке с необычными свойствами. «Истинный Ахело» или просто «ахело». Редкий цветок, который, однако, при встрече очень часто путают с одуванчиком. И как его можно спутать, ума не приложу? Конечно, цветовой диск полностью повторяет форму одуванчика и даже имеет аналогичный оттенок. Но! У основания располагаются миниатюрные синие листики, которые, уж конечно, позволят отличить эти два цветка друг от друга даже самым недалеким личностям.