мне на спине поливают цветы,
завтра её обязательно
кто-нибудь помассирует своей задницей,
я всё ещё думаю
о том, что не могу заснуть.
Он стоит в красном флаге трусов…
Он стоит в красном флаге трусов
на баррикаде сексуальной революции
и требует ласки.
Ему уже около сорока,
а он всё ещё вынужден спать один,
как и многие из тех,
кто пришёл его в этот вечер послушать,
они бы и рады с ним закрутить любовь,
но что-то их держит —
хватит ли им мужества,
достаточно ли булыжников брошено
в их бронированные души,
чтобы они не сомневались,
что «завтра» означало бы «поздно».
Надо
Мне надо что-то сегодня сделать,
сегодня или никогда,
завтра,
завтракать уже слишком поздно,
еда полезна,
она ото всюду лезет,
но дела –
им свойственно,
и они стоят,
они нетронуты,
дела откладываются,
как дерьмо
дела – дерьмо
надо из этого выбираться.
Больно,
я не привык страдать,
дайте мне обезболивающего,
страдания развлекают,
если они чужие,
ими забиты программы
и, глотая чай
в тепле,
я могу рассуждать
о том, что кого-то
сейчас трясёт страх землетрясений,
а кого-то сейчас бомбят.
Отламывая печенье,
я смотрю на море крови,
горсти чужого горя
в трусах на диване,
переключая каналы –
ищу комедию,
у меня вырезано сострадание,
бесчувственная глупость
застыла на лице экрана,
что-то сделать сегодня
надо.
Жара
Последний этаж весны
без лифа,
без лифта,
без фарта,
без флирта,
ног две полосы
разрезаны сталактитом.
Что ты солнце сегодня повесил…
Что ты солнце сегодня повесил
и синее небо,
думаешь этого достаточно?
Люди будут довольны?
Нет, они повзрослели,
этим ты только подсвечиваешь проблемы,
Конец ознакомительного фрагмента.
Продолжите чтение, купив полную версию книги
Купить полную книгу