Кота осторожно потрогала тонкую прохладную кожу, с сомнением глядя на свои босые ноги. Она боялась боли, которые могли причинить мозоли, оставленные на память жесткими туфлями. Но босиком идти по городу невозможно, так что придется надевать обувь. Во всяком случае, на вид легчайшие сапожки были мягкими и обещали комфорт. Скорчившись от ожидания, девушка осторожно натянула узкое голенище. Ступню лишь чуть засаднило — пластичная кожа не причиняла ни капли неудобства, и даже несколько притупляла неприятные ощущения. Почему же Чилва не купила такую удобную обувь? Зачем заставила носить жесткие колодки?

— Вам нравится, — вопросительной интонации в голосе дочери торговца не было, поскольку и так было видно, что госпожа очень довольна.

Кота смахнула с лица мешающую прядь и с брезгливым выражением уставилась на ладонь, испачканную в белилах и пыли. Девушка в простом ситцевом платьице, как у селянки, понимающе кивнула и метнулась внутрь палатки, вытащив на прилавок старый медный таз, изукрашенный вмятинами и зеленоватым налетом. Но вода в нем оказалась чистая и чуть теплая. Кота с наслаждением умылась, тщательно отскребая с лица толстый слой грима, кропотливо наложенного кормилицей. Потом вытерлась белоснежным полотенцем, протянутым сноровистой помощницей.

— А вы будете платить? — осторожно осведомилась девушка, чуть отступая с тазиком мутной воды.

— Буду, — просто пожала плечами Кота, нашаривая в грязном тряпье, еще недавно составлявшем ее наряд, мешочки с монетками. — А что, можно не платить?

— Локки не всегда платят, — неопределенно ответила дочь торговца и, отперев двери, исчезла в глубине палатки.

С улицы зашел старик и тщательно прикрыл за собой дверь.

— Госпожа довольна? — вкрадчиво спросил он, ступая по полу так, словно это первый ледок на озере.

— Буду платить, — понимающе усмехнулась Кота. Ну и работка у людей — столько нервов, да еще и неизвестно, заплатят или нет.

Старик довольно заулыбался и затряс реденькой бороденкой, подсчитывая в уме сумму.

— Тридцать золотых, — торжественно объявил он, чуть отступив, видимо, на всякий случай. Вдруг магу итог не понравится.

Кота уже просекла, что локки — это такие создания, которых все боятся. Но в лавке она нашла компромисс между нормальным существованием в холщовых штанах и ужасной пыткой кучей тряпья, где соблюдены городские приличия, но одежда почти не мешает. А за такое удовольствие можно было и расплатиться. К тому же, деньги — это лишь смешные блестящие кругляшки. Ими не утолить голод и не защититься от меча. Она кинула старику один из мешочков.

— Этого достаточно?

Тот деловито развязал тесемку и заглянул внутрь. Лицо старика смешно вытянулось. Кажется, такой щедрости он не ожидал.

— Спасибо, добрая госпожа, — растерянно прошептал он. — Слишком много.

Кота безразлично пожала плечами и направилась к выходу, но старик подскочил и чуть не насильно сунул в руки покупательницы сумку. Пока Кота растерянно крутила в руках, как ей показалось, большой карман из тонкой, но крепкой черной кожи, старик метался по лавке, собирая одежду. Потом он спешно пихнул девушке еще пару рубах и какие-то штаны.

— Лишние деньги не приносят удачу, госпожа, — промямлил он, упорно пытаясь всучить еще какие-то вещи. — Но вот так все будут довольны. Это хорошая одежда, госпожа не прогадает.

Кота рассеянно улыбнулась, позволила утрамбовать еще пару тряпок, да повесила сумку на плечо. Пусть будет, вдруг еще захочется выбраться в город... а может, и на полянку перед мостом, про которую говорил смешной мальчик Лай. Добродушно помахав довольному торговцу, девушка выскочила на улицу.