Агрохолдинг у него совсем небольшой по сравнению с другими, которые у всех на слуху. Ничего похожего на Louis Dreyfus Company, которым сейчас заправляет одна наша бывшая гражданка. Этот семейный транснациональный агропромышленный конгломерат, основанный в середине XIX века, действует более чем в 100 странах, числится в первой четверке крупнейших продавцов сельхозпродукции в мире с ежегодным оборотом в десятки миллиардов долларов и контролем над 10 % мирового рынка продажи зерна. Но я жила совсем не с Луи Дрейфусом.

Продукты Ивана поступают только в Петербург и Ленинградскую область. Ну, может, еще в Псков и Новгород, хотя не уверена.

В предприятии связи, насколько я понимаю, он вообще был только акционером и в управлении не участвовал. Ну, может, только в принятии решений на годовом собрании акционеров. Да и на рынке связи это предприятие не такой и важный игрок, можно сказать – мелочь.

Счета Ивана заблокировали, и у меня на карточке, куда Иван регулярно переводил мне деньги «на все необходимое и маленькие радости», оставалось не так много денег.

Но раз счета Ивана заблокированы, кто будет платить семейной паре? Кто будет оплачивать счета за дом? Их суммы меня, признаться, поразили, когда я их впервые увидела. В городской квартире жить намного дешевле. Хотя тут был свежий воздух, природа, и ребенку здесь точно было лучше, чем если бы мы устроились в городе.

Кто будет оплачивать услуги адвокатов? Конечно, адвокат мгновенно примчался по звонку Ивана. Наверное, у них имелась какая-то договоренность. Может, Иван каждый месяц переводил ему деньги. Может, имелся какой-то счет, специально открытый на имя адвоката как раз для такого случая. Может, адвокат был готов работать в долг. Мне об этом ничего сказано не было. Адвокат поехал в СИЗО вслед за машиной, в которой увезли Ивана. Я сама его номер телефона не знала. Иван не предупреждал меня о таком варианте развития событий. Никогда не говорил, кому нужно звонить «при непредвиденных обстоятельствах». Телефон Ивана забрали.

Еще мне нужно было есть самой, кормить и одевать ребенка, который рос очень быстро. И вообще, дети в наше время – удовольствие дорогое.

В моей собственной квартире, счета за которую тоже надо было оплачивать, проживали баба Таня и мать Андрея, а также регулярно появлялась помощница по хозяйству, услуги которой оплачивал Иван.

Машина требовала бензина.

Да, у меня оставались свои собственные счета. Баба Таня мне с детства вдалбливала, что с каждой получки нужно хоть по чуть-чуть откладывать на черный день. Впервые устроившись на работу стюардессой, я открыла депозит с пополнением. Черный день наступил. Но я прекрасно знала, что если только брать, а не класть, то деньги быстро закончатся.

У меня была квартира с выплаченной ипотекой и без каких-либо обременений и машина, даже две машины. Иван купил мне новую, но я не стала продавать старую.

Я понимала, что, если Ивана не отпустят в ближайшее время, мне придется срочно устраиваться на работу. А судя по тому, что мерой пресечения был избран не домашний арест, а содержание под стражей (в следственном изоляторе), отпускать его не собирались. И его арест, похоже, готовили давно. Иначе такая огромная группа товарищей в форме и штатском не прибыла бы в наш дом одним совсем не прекрасным для меня днем.

Арест Ивана показали по всем каналам. Его тут же начали обливать грязью. Перед воротами круглосуточно дежурили журналисты, желавшие получить мои комментарии.

А потом заявился сын Ивана от первого брака, которого я до этого не видела ни разу. От Ивана я слышала про него только нелицеприятные вещи.