Безошибочно найдя на трибуне Алису, Макс стиснул челюсти с такой силой, что скрипнули зубы. До этого момента он отмахивался от мыслей о том, что они могут встретить здесь Марка. Брат словно существовал в параллельном мире, до которого Максу не было никакого дела. Сейчас же, когда перед глазами был его близнец, ему показалось, что он может почувствовать, как ледяное крошево, которое высекали коньки брата, летит ему в лицо, больно впиваясь в незакрытую маской кожу. Вспышкой появилось воспоминание о том, как они вдвоём трахали Алису, и на смену злости вновь пришла ярость. 

Нужно было избавляться от этого чувства. В предстоящей игре оно вряд ли способно было сослужить ему хорошую службу.

Постепенно мысли из хаотичных превратились в спокойные, и к Максу вернулась привычная уравновешенность. Он парировал большинство бросков по воротам, которые пропустили защитники, отмечая про себя, что большую их часть наносит именно Марк. Вкладывая всю силу, яростно, будто рассчитывал пробить сначала вратаря, а потом сетку. 

Макс усмехнулся, когда Марк выматерился на чистом русском после очередного броска. Кажется, не только у него сегодня были проблемы с самообладанием - брат тоже дошёл до высшей точки кипения. Но, похоже, в отличие от Макса, даже не предпринимал попыток успокоиться.

Теперь у вратаря российской сборной появился дополнительный повод не дать загнать шайбу в ворота, стоящие за его спиной. Или же не дать сделать это совершенно конкретному нападающему? Да, личное вышло на первый план, чему он не позволял случиться никогда раньше, но с этим бороться Макс не собирался. Впервые, пожалуй, они с братом настолько совпадали в желании отличиться. Марк поставил перед собой задачу забить, Макс - не дать этого сделать. И пусть хоть кто-то скажет, что он не выполнял свою работу в этот момент. В отличие от Марка, на которого уже стали спускать собак партнёры по команде. 

Макс, не сдержавшись, растянул губы в улыбке. Хоть в чём-то он переиграет своего брата. Хоть в чём-то будет первым. И это принесёт ему извращённое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Забрать у Марка то, что стало для того настолько важным. То, что было у него ещё до того, как Алиса появилась в их жизни - превосходство на поле. 

Он не сразу понял, откуда внутри него поднялась такая волна чёрной ярости, что затопила собой всё нутро. Это был шторм в двенадцать баллов, сметающий на пути все преграды, выстраиваемые доводами разума. А потом до Макса дошло. Этот сукин сын намеренно ударил его клюшкой, провоцируя на то, что он и так готов был ему дать с лихвой. 

И Макс сорвался. Стащил блокер и ловушку, сбросил шлем. Больше не было никого и ничего. Ни зрителей, что-то выкрикивающих с трибун, ни других игроков, ни лайнсменов… Только ненавистное лицо брата, по которому так и хотелось врезать особенно сильно, чтобы увидеть кровь, чтобы в сбитых на руках костяшках  пальцев угнездилась тупая боль.

Их пытались растащить, но Макс рвался к брату точно также, как и Марк к нему. Уши заложило ватной тишиной, злоба была такой испепеляющей, что у него сорвало все планки. Не чувствуя боли от ударов, которые ему нанёс брат, не замечая, что разбил тому губу до крови, Макс пытался снова и снова достать Марка. 

Его оттащили, удерживая сразу втроём. Он даже не видел, кто, не слышал, что кричат прямо ему в лицо. Но стоило кому-то включить в голове Макса все звуки, как он скорее почувствовал, а не услышал то, что процедил Марк: 

- Не радуйся, что разбил мне морду! Зато я снова трахал её, слышишь?!