Хотя, кому она врала? У неё не было ни одного шанса повлиять на их безумное вращение. 

Она вернулась обратно, когда подошло время отправляться на игру. Ничего не изменилось. Всё было таким же, как и вчера. Как и сегодня утром, когда проснулась с мыслями о Марке. Тревожное ожидание, совсем не связанное с предстоящим матчем, - вернее, с тем, чего ждали остальные, - не давало ей покоя.

Из головы не шли слова Макса, которые он сказал ей каких-то пару недель назад. Сказал спокойным тоном, будто это было самим собой разумеющимся, хотя речь шла о вещах, способных изменить не только её жизнь, но и его.

Или ей привиделось то, чего на самом деле не было, и Макс не намекал на возможность чего-то более серьёзного? Они были знакомы совсем мало времени, почти никого не знали из окружения друг друга. Говорить о свадьбе, пусть и намёками, было слишком поспешно. Это пугало. Потому что если Алиса всё поняла правильно, у Макса чувства к ней были гораздо глубже, чем она могла себе вообразить. И если правда о случившемся выплывет наружу, Макс её воспримет очень болезненно. А она очень не желала причинять ему боль. 

Устроившись на своём обычном месте, где смотрела предыдущие игры группового этапа, Алиса нашла глазами Макса. Как всегда спокоен и сдержан - это даже по движениям видно, скупым и чётким. Обычная разминка перед началом матча. Только сегодня - на противоположной стороне поля - Марк Беккер, которого она узнала безошибочно. Ей даже номер его знать было необязательно, чтобы понять - это он. И причина была вовсе не в абсолютном внешнем сходстве с его братом. Марка Алиса была способна узнать даже если бы он выглядел совсем иначе.

Она обняла себя руками, словно стало на несколько градусов холоднее, и ей нужно было хоть как-то согреться. Два брата на одном льду - худшего и представить было нельзя.

Первый период закончился без происшествий, но если бы у Алисы спросили, чего она ждёт, ответа на этот вопрос она бы дать не смогла. Проклятая паранойя. Наверное, всему виной была именно она. И Алисе ничего не оставалось, как ждать скорейшего окончания матча, после которого она сможет выдохнуть с облегчением. 

Второй период был в разгаре, передвижение игроков на поле - молниеносным. Но к подобному Алиса начинала привыкать, даже знала теперь, что после вышедшей за синюю линию шайбы, игрокам тоже следовало покинуть зону противника. Она почти успокоилась, когда случилось то, что заставило Алису вскочить с места и испуганно охнуть, прижав ладонь ко рту. Марк, вышедший один на один с Максом, налетел на него с такой скоростью, что тот упал на лёд, но тут же вскочил. В стороны полетели части экипировки, Алиса в ужасе смотрела на то, как за считанные доли секунды, до момента, когда на помощь вратарю сборной России примчались остальные игроки, Беккеры успевают нанести друг другу минимум по паре ударов. 

Словно в жутком сне, она видела с каким остервенением братья дерутся. С трибун послышались свист и крики на отборном матерном русском. Алиса не выдержала и закрыла лицо руками. Ей было так страшно, как не было страшно никогда. Умом понимала, что их разнимут, что такое происходит на матчах сплошь и рядом, но не могла себя заставить не бояться. Не дожидаясь того, чем окончится потасовка, она покинула трибуны, чтобы спрятаться в номере отеля и не выходить оттуда как минимум до окончания Олимпиады. 

***

Ну и чего он хотел всем этим добиться?

Марк прислонился спиной к закрытой двери и перевел дыхание. Кровь шумела в ушах, член бешено пульсировал от болезненного возбуждения. Марк стоял, до боли сжимая дрожащие руки в кулаки, борясь с желанием догнать девушку и утащить к себе, заперев в номере до самого утра. Истязать все новыми и новыми ласками. До полного изнеможения, с одержимостью, которую в нем будила только она. Что в ней, черт побери, было такого, что после единственной совместной ночи он теперь постоянно представлял перед собой ее, когда трахал других? Ее влажные, приоткрытые губы, темные, разметавшиеся по подушке волосы, манящий взгляд карих глаз…