Открыв дверь на конюшню и пригласив свою даму сердца вперёд, я вдохнул свой любимый аромат – аромат свободы.

– Фу, чем это так… воняет?! – зажав свой носик пальчиками с аккуратно подпиленными ноготочками, спросила Оленька.

– Да вроде бы ничем, – пожал плечами, потому как для меня кисло-сладкий запах конюшни был совершенно естественным, тем более, он был не настолько уж резкий и неприятный.

– Тут пахнет. Не сильно, конечно, но есть… – продолжала закрывать лицо она.

– Скоро привыкнешь, – усмехнулся я. – А потом и вспоминать о нём не будешь.

Я направился в мамин кабинет – это то самое помещение, в котором хранились медицинские препараты для животных, её документы, журналы, папки, и взял припасённый мной рафинад, до безумия обожаемый лошадьми.

Показывая, как правильно подавать лошади кусочек сладости, я кайфовал от лёгких прикосновений моих рук к нежной ладони. Вдыхал девчачий запах и понимал, что вот оно – я, наконец, взрослею. Я влюблён.

Получив порцию восторга, Олечке, похоже, надоело слушать мою болтовню о прекрасном в этой суровой жизни, и она вдруг спросила:

– А покажи мне, где здесь сеновал.

– Это на старой конюшне, пойдём, – и я, осторожно взяв её за руку, повел через освещённое крыло, вдоль которого стояли породистые и невероятно красивые лошади, однако по пути на сеновал девочка моей мечты почему-то озиралась, словно боялась, что нас кто-нибудь заметит.

– Это здесь? – оглядывая до потолка заваленное сеном прохладное помещение, осведомилась она.

– Да, ты только вдохни этот запах… – приблизился к ней, надеясь поцеловать её.

Тут она немного засмущалась, но постаралась не показать этого. Я наклонился к её розовым губам, а потом попытался исполнить глубокий французский поцелуй, как это делают во всех взрослых фильмах, но у меня не вышло, после чего стало не только очень стыдно, но ещё и обидно, потому как Оленька пренебрежительно фыркнула:

– Ты что, целоваться не умеешь?

– М-м-м… Умею, – заикаясь, ответил я.

– Я-то думала, что ты здесь часто с другими девочками встречаешься, а оказывается, ты совсем не знаешь, как надо обращаться с противоположным полом, – раззадоривала она меня.

Я попробовал снова поцеловать её, но, видя её усмешку, лишь невесомо коснулся мягких губ, не смея орудовать своим неумелым языком. Кажется, Оленьку это не совсем устроило, и она быстро засобиралась домой под предлогом того, что дома её ждут родители. Правда, всё же попросила проводить её, и я не был против. Только теперь что-то очень недоверчивое поселилось в глубине сердце по отношению ко всем красивым женщинам на этой земле.

На следующий день я увидел, как моя любовь находится в компании не только моих одноклассников, но и старшеклассников. Они развязно болтали и смеялись. Проходя мимо них, я поздоровался с ними, а она в ответ пробормотала что-то похожее на «привет».

– Не понимаю, что она в них нашла?! – возмущённо размахивал я руками, рассказывая об этом лучшему другу Кольке.

– Да ты разве не понял? – ответил он мне. – Они же крутые. У них есть деньги. Это не твои лошади и сено, которое ты можешь ей дать. Это цветы, подарки, мягкие игрушки. Хотя какие там мягкие игрушки… Ей уже, похоже, это совсем не интересно.

– Я тоже взрослый, как и они, – оправдывался я.

– Вот покурил бы ты где-нибудь за углом, ты бы сразу в её глазах «поднялся», – шутя сказал Колька, но я его шутку воспринял всерьёз.

– Покурить?.. Хм… А что, давай попробуем? А?

– Да ты что?! Нафига это надо?! – брыкнул Колька. – Это же медленная смерть!

– Да брось ты! Мне вот всегда было интересно, каково это – наполнять дымом свои лёгкие?