– Да, нас учили этому в институте. Травма, шок и всё такое – я помню, хотя и не очень хорошо. Но в каком нужно быть состоянии, чтобы забыть о том, как человек выбросился из окна?!

Даша отметила, что вместо «выбросили» он произнёс «выбросился». А это было хорошим знаком. Значит, он готов поверить в то, что это было самоубийством. Однако надо было возвращаться к теме разговора.

– Что именно тебя беспокоит, Антон? Сам факт самоубийства или то, что именно этого парня уже нет в живых?

– Да я его толком даже не знаю! Я не помню ни лица его, ни имени! И ни лиц, ни имён половины тех, кто был там со мной! – выпалил Антон. – Кто эти люди? Откуда они взялись? Я не помню, чтобы я приглашал их. Но ведь они каким-то образом очутились в той квартире.

– Может, их пригласил кто-то из твоих друзей или знакомых, – высказала предположение Даша.

– Может быть. Но знаешь, это не так уж и важно. За этот месяц в той квартире перебывало столько людей, что я потерял им счёт. Они приходили и уходили. Некоторые оставались. Мне было почти всё равно. Какая разница, с кем пить?

Эта откровенность шокировала Дашу.

– Ты хочешь сказать, что всё это время пил? – она даже вслух не хотела этого произносить. – Но это невозможно!

– Да, пил, – он был беспощаден к ним обоим. – И не только пил…

Дальше спрашивать ей уже совсем не хотелось. Но раз уж они завязали этот разговор, отступать было нельзя.

– Ты принимал наркотики? – прямо спросила она.

– Принимал, – твёрдо сказал Антон. – И на этот раз – по собственному желанию.

– Но зачем? – она смотрела на него молящими глазами. Пожалуйста, скажи, что ты этого не делал, просили её глаза. Пусть это будет ошибкой, дурной шуткой, да чем угодно, только не правдой! Но он был честен перед ней, не намереваясь скрывать ничего. И она поняла, что это провал!..

– Я очень зависимый человек, – объяснил он. – В детстве моей зависимостью было общение с матерью, постоянный контакт с ней. Потом, когда отец решил прервать это дело, я переключился на учёбу. Потом я ушёл в творчество. А когда повзрослел, то узнал, что такое любовная зависимость. Вот и всё, Даша. Таков мой путь, – он посмотрел на неё печальными глазами. – Теперь, когда я лишился источника любви, пришлось искать другую зависимость. И я нашёл.

– Неужели ты не мог выбрать что-нибудь другое? Почему сразу наркотики?

– А это проще всего. Не нужно никаких особенных усилий. Пару затяжек – и мир вокруг тебя начинает преображаться. А если пофантазировать, то можно раскрасить его любыми красками.

– Но так не может продолжаться бесконечно, – холодно заметила Даша.

– Не может. После эйфории приходит состояние опустошённости, полного отсутствия жизненных сил и желания действовать и принимать какие-либо решения. Кроме одного, – он судорожно глотнул воздух и продолжил. – Это желание найти снова источник радости и восторга. Чтобы забыться и не думать больше ни о чём. Чтобы не испытывать страдания. Чтобы вообще ничего не чувствовать, – голос его звучал всё более удручённо. – Потому что всё, что ты чувствуешь – это боль. Огромная, бессловесная, невыразимая боль! Она заполняет всё пространство собой. От неё хочется сбежать!

– Может, тот парень так и решил, – высказала неожиданное предположение Даша, – сбежать от своей боли, выпрыгнув в окно. Спасение бегством.

– Может и так, – Антон, взглянув на неё, быстро отвёл взгляд. – На его месте мог быть и я.

– Нет, только не ты! – Даша неожиданно для себя самой кинулась к нему, схватила за руки. – Ты не можешь так говорить!

Она, действительно, испугалась его слов. Антон, обнаружив это, почувствовал, как тяжёлое чувство, именуемое виной, вдруг стало давить на грудь. Оно, оказавшись сильнее собственной боли, на миг закрыло её от него. И тут же Антон, увидев неподдельный страх в глазах девушки, бросился к ней.