– Откуда вы знаете, что я здесь стою? – спросил у него сквайр.

– Вы один из всех нас имеете обыкновение оглядываться и останавливаться, сэр, – весело отозвался капитан.

За его спиной сквайр увидел Хоксли. Капитан и канонир подошли к сквайру, который спросил с надеждой:

– Всё удачно?

– Скала рухнула, как раз в нужном месте, – ответил капитан. – А вот перегородила ли она выход из бухты – нам рассматривать было недосуг… Мы торопились нагнать вас. Но всё получилось красиво.

Капитан улыбнулся сквайру, подняв белёсые брови. Хоксли выразительно закатил глаза к кустистым бровям и гордо потряс поднятым над головой мосластым кулаком. Мистер Трелони повернулся и пошёл дальше, и первым догнал остальных.

Он быстро шёл за доктором Леггом, но время от времени останавливался и оборачивался на капитана. Скоро сквайр заметил, что капитан с тревогой посматривает на небо. На душе у сквайра стало неспокойно, он тоже стал поглядывать на небо, не понимая тревоги капитана: небо было чистое, на нём не было ни облачка.

На берегу их ждала шлюпка с вахтенным. На палубе «Архистар» их встретил штурман Пендайс и боцман Ганн. У обоих были встревоженные, отчаянные лица.

– Что? Плохо дело? – спросил капитан у штурмана, глянув ему в потемневшее от тревоги лицо, и это был не вопрос, а скорее утверждение.

– Хуже и придумать нельзя, сэр – сказал штурман. – Но я почти всех матросов послал в рангоут, чтобы сразу отдать паруса.

Капитан кивнул и решительно пошёл на квартердек. За ним быстро двинулись штурман и боцман. Мистер Трелони, тоже, было, направился следом за капитаном, но вернулся к доктору Леггу, который остался ждать, пока на борт поднимутся старый водолаз и его сыновья.

– Доктор, вы не знаете, что случилось? – спросил он у доктора тихо.

– Штили, а не бури – вот ужас для парусника, – ответил ему доктор угрюмо.

И только тогда сквайр, покрутив головой, понял: ветра не было.

Воздух стоял неподвижен – бухта была хорошо закрыта со всех сторон. Над шхуной повисла удивительная тишина – никаких привычных звуков. Не было слышно даже, как ростры* бьются о блоки*.

– Придётся ждать вечернего бриза, – сказал капитан на квартердеке.

– Может проверповать* пока шхуну до выхода из бухты? – с надеждой спросил у него штурман Пендайс.

– Команда вымотается, Пендайс, – сказал капитан. – Верповать придётся милю или две… К тому же мы сейчас упускаем время, когда на бриге находятся в замешательстве. И потом… А если они, всё-таки, сумеют вывести бриг из своей бухты?.. Мы можем столкнуться с ними нос к носу – и тогда боя не миновать.

– До вечера ждать далеко, – сказал штурман Пендайс. – Только пробило три склянки*.

– Нам выбирать не приходится, – сказал капитан, он отвернулся от штурмана и крикнул к себе Платона.

Когда Платон встал перед ним, капитан сказал:

– Пойдёшь со мной на разведку. Скажи Райвенуку, чтобы тоже собирался. Берите подзорные трубы. Посмотрим, что делается на «Консуэло».

Платон ушёл, а капитан вдруг спросил:

– Мистер Пендайс, надеюсь, что вы успели изучить ту бухту, где мы сейчас стоим?

Штурман моментально ответил, вытянувшись:

– Как собственную ладонь, сэр!

Он с надеждой глядел на капитана, но капитан больше ничего не сказал, а быстро пошёл к себе в каюту одеться – он всё ещё был раздет по пояс, а солнце жгло немилосердно, даже смола пузырями лопалась в пазах палубы. Матросы уже стали спускаться с мачт и лениво рассаживаться на баке.

Когда переодетый капитан вновь появился на квартердеке, его там ожидали доктор Легг, мистер Трелони, ныряльщик Мигель и бугристый коралловый камень размером с небольшой сундук или большую шкатулку.