— Роман! Наконец-то! Еле нашел тебя.

Тот вздрагивает и оборачивается.

— Привет, отец.

Мужчина окидывает меня заинтересованным взглядом.

— Добрый день, милая леди. А вы…

— Олеся. Мы с вашим сыном делаем проект на конкурс.

— Ах да, точно. Павел Петрович говорил. А меня Дмитрий Олегович зовут. Я отец этого шалопая, — он смотрит в сторону сына, а тот только глаза закатывает.

— Па, может, хватит? — но Карельский-старший игнорирует его возмущение.

— И как вам работается в паре?

— Да нормально, — пожимаю плечами.

— Вы ведь не местная?

— Нет. Перевелась в этом году по квоте.

— Ну да, ну да, — одобрительно кивает он. — И как вам вуз? Как вообще обучение? Всего ли хватает?

— Если честно, мало времени прошло, пока вот вливаюсь в учебу. Но в целом, конечно, все нравится.

— То есть довольны программой господдержки?

Я начинаю понимать, к чему он клонит. И вот меньше всего мне хочется участвовать в подковерных играх больших бизнесменов. Кошусь на Рому, тот, судя по всему, тоже не в восторге от фокуса отца. Так и сверлит его недовольным взглядом.

А старший Карельский продолжает забрасывать меня вопросами — удобными и не очень. Пока его, наконец, не отвлекают от нас.

— Дмитрий Олегович, — подходит к нему миниатюрная брюнетка, — пора начинать.

— Да, конечно, — кивает тот. — Приглашаю, молодежь. Сейчас будет мое выступление. Прошу поддержать меня в первых рядах.

Смотрит при этом на Романа так выразительно, что тот обреченно кивает. И тут я вспоминаю, как Карельский не хотел разговаривать с отцом, а потом на меня вывалил информацию о проблемах с ним. И кажется, теперь я начинаю понимать, откуда ноги растут.

— Идем, — говорит Рома, кладя ладонь мне на поясницу. — Проще согласиться и потерпеть пять минут, чем просить, чтобы отстал.

Приходится подчиниться. Хотя мне это и не по душе. Мы подходим к сцене, на которую выходит Дмитрий Олегович. Сам Роман остается рядом стоять и руку убирает только после моего замечания. Косится в мою сторону, явно что-то хочет спросить, но тут его отец начинает говорить.

Я не особенно вслушиваюсь — все как обычно: стандартные красивые слова без малейшей конкретики. Реагирую, только когда улавливаю краем уха:

— … моего сына — Романа и его напарницу по проекту — Олесю!

Вздрагиваю и растерянно смотрю на парня. Тот, похоже, сам в шоке.

— Ну же, сын, поднимайтесь, не стесняйтесь, — подбадривает отец с, казалось бы, добродушной улыбкой. Да только в глазах у него я вижу кое-что еще. Совсем не такое доброжелательное…

24. - 24 Олеся -

Я оглядываюсь на Рому, тот уже взял эмоции под контроль и кивает, даже улыбается отцу. Берет меня за руку и ведет за собой.

— Я не хочу, — шепчу ему, пока направляемся к сцене, а перед нами все расступаются.

— Просто расслабься. Это ненадолго. И улыбайся.

Легко ему говорить. А мне стоит оказаться на сцене, как кажется, что все внимание сосредоточено только на мне. И от этого никуда не спрятаться. Не люблю я такое. Лучше бы взял себе в компанию кого-то из своего круга.

— Мой сын в этом году оканчивает университет. Он — моя главная надежда. Моя опора. И я очень рад, что он вырос достойным человеком, для которого не важны все эти ярлыки и ненужные градации, — самозабвенно вещает Карельский-старший. — И я рад, что у них с Олесей, простой девушкой из глубинки, такие замечательные и теплые отношения.

Рома не теряется, приобнимает меня, прижимает к себе, а я понимаю, что все это — тщательно спланированная акция. И пока папаша распинается о том, как он близко к народу и его предвыборная программа направлена на то, чтобы стереть классовое неравенство, его сынок вовсю использует меня как прикрытие.