Рома не садится рядом, а наоборот даже — уходит куда-то. Но меня это мало волнует. Помог, привез — и уже хорошо. Я до сих пор удивлена, что он не прошел мимо, а оказался неравнодушным в такой момент.

Когда вновь появляется рядом, то протягивает мне стаканчик.

— Что это? — с подозрением смотрю на тот.

— Горячий шоколад. Кофе здесь — отстой полный.

Можно бы заупрямиться, но ситуация не располагает. Беру тот и говорю:

— Спасибо. И за шоколад, и за помощь, что не бросил.

Парень не красуется, что странно, просто кивает и садится рядом.

— Ты почему не уезжаешь? — все же спрашиваю.

— А ты?

— Она моя подруга.

— Ну, а я тоже вроде как в ответе за того, кого привез, — невесело усмехается он.

А меня посещает догадка — может, и это все ради спора? Чтобы меня влюбить в себя. И так гадко становится. Но я, конечно же, молчу. Сейчас главное, чтобы Тане помогли. Правда, осадок от этих мыслей остается очень неприятный.

Спустя пару часов к нам выходит тот самый врач, который и забрал соседку.

— Ну, как она?

— Как… Крови много потеряла, после выкидыша пришлось делать выскабливание. Так что придется ей побыть здесь какое-то время.

— Выкидыша? — изумленно выдаю я.

Демидов смотрит на меня поверх очков, потом на Карельского. И взгляд у него при этом весьма многозначительный. Словно знает он куда больше, чем озвучил нам.

— Я просто помог, — мотает головой. — Не мой.

— Ну да, ну да, — скептично фыркает врач. — В общем, сейчас ваша подруга спит. Хотите навестить, завтра приезжайте.

— Спасибо вам. А по поводу… — я мнусь, не зная, как спросить. — Оплаты?

— Этот вопрос уже решен. Хорошего дня.

— Идем, — Роман кивает мне в сторону двери, и я послушно иду за ним. Так же послушно дохожу до парковки и все кручу в голове — оплачено? Выходит, Карельский все оплатил? Там же наверняка много денег надо. Клиника-то явно дорогая.

Ответ на этот вопрос я получаю на первом этаже. Рома тормозит и жестом просит меня подождать, а сам подходит ко второй стойке ресепшн и что-то тихо обсуждает с девушкой. Я ему не доверяю, поэтому подхожу ближе, чтобы послушать о чем речь.

И так выходит, что оказываюсь рядом с женщиной, которая как раз оплачивает какие-то услуги — то ли прием, то ли пребывание в стационаре. Краем уха все же слышу, о какой сумме речь, и беззвучно охаю.

Ничего себе клинику выбрал Карельский! Да это же… Пока я пребываю в шоке, Роман подходит и вопросительно приподнимает брови. Я молчу. Не знаю, как правильно поступить. Рассказать Тане, во сколько здесь обойдется лечение? А потянет ли она? Вроде бы у нее одна только мама.

— Ты оплатил все, да? — спрашиваю, не выдержав неопределённости.

— Какая разница? — устало отвечает Карельский. — Или надо было дать твоей подружке загнуться?

— И что ты потребуешь за свою доброту? Таня наверняка поймет, сколько здесь стоит медицинская помощь.

Рома хмурится, в его взгляде появляется холод, а затем он молча разворачивается и идет к выходу. А я так и смотрю ему вслед, пока не понимаю, что Карельский не вернётся.

Догоняю я его уже возле машины.

— Садись, — я так сильно загрузилась мыслями про оплату, что даже не заметила, как он уже открыл мне переднюю дверь. — Давай, Олесь, хватит ломаться. Просто отвезу тебя домой.

Я и правда сажусь, а он обходит машину и садится за руль. Но ехать не спешит. Просто сидит, смотрит на руль и словно забывает обо мне.

— У меня мать так чуть не умерла. Тоже от кровотечения, — неожиданно говорит он так тихо, что мне даже кажется, что все это — неправда. — Они с отцом поругались, а потом он психанул и уехал. Оставил ее, беременную, одну. А у нее кровь, паника.