Осторожно осматриваю ее и вижу, что и правда на штанах разводы. Это сколько же…

— Пожалуйста, Олесь, просто помоги мне дойти, — умоляет Таня. — Я потом к врачу схожу.

Я понимаю, что соседка уже не в адеквате — у нее начинается истерика, и либо я сейчас вызову скорую, либо она истечет прямо тут.

— Я отвезу ее, — вдруг раздается позади меня. Мы обе вздрагиваем — возле двери стоит Карельский. Ну красавчик вообще! Значит побежал за мной, так еще и не постеснялся до кабинок дойти.

— Что ты здесь делаешь? Это женский туалет! — возмущаюсь я.

— Серьезно? — он морщится. — Будешь ругаться со мной, или поможем твоей подружке?

У Тани такой затравленный взгляд, что она, похоже, совершенно не в состоянии принять хоть какое-то решение.

— Так, ладно. Что ты предлагаешь?

Рома вместо ответа проходит к нам, окидывает оценивающим взглядом Селиванову и тяжело вздыхает. Достает из рюкзака свою кофту и протягивает ей.

— Надень. Длины должно хватить.

Та на удивление послушно выполняет, после чего Карельский просто подхватывает ее на руки.

— Ну, чего тормозишь, дверь открой мне.

Я, обалдевшая, выполняю все, что он говорит. По дороге нам встречаются не только студенты, но и преподаватели. Кто-то неодобрительно кривится, кто-то улюлюкает. Таня прячет лицо, прижавшись к груди Ромы, но думаю, что слухи все равно пойдут. Хотя, конечно, это пустяки по сравнению с ее здоровьем.

На стоянке возле машины Карельский, щелкнув брелоком сигнализации, ставит Таню на ноги. А потом открывает ей дверь и даже помогает сесть. После чего оборачивается ко мне и вопросительно смотрит.

— Я с ней поеду, — твердо заявляю.

— Да уж я не сомневаюсь. Запрыгивай.

Я сажусь к соседке на заднее сиденье, беру ее за руку, а та просто ледяная.

— Где тут ближайшая больница? — спрашиваю я у нашего внезапного помощника. — Мне кажется, ей становится хуже.

Тот оборачивается, хмурится и кивает.

— Есть одна. Пристегнитесь. Поедем быстро.

21. - 21 Олеся -

Всю дорогу мысленно считаю минуты. Доезжаем и правда быстро. Больница выглядит обалдеть как пафосно. По сравнению с теми, что в нашем городе, просто небо и земля.

Но едва выходим на улицу, Таня спотыкается, и Карельский снова подхватывает ее на руки. Прямо настоящий джентльмен. Откуда только что берется?

— У меня же нет документов с собой. Только паспорт, — вдруг спохватывается она.

Это засада. Ведь страховой полис обязательно нужен.

— Забей, — отмахивается Рома и идет ко входу. Мне приходится почти бежать, чтобы успеть за ними.

У регистратуры Карельский останавливается и просит позвать какого-то Демидова. Девушки о чем-то спорят, но Рома гаркает так, что те спешно выполняют его приказ. Мое внимание полностью сосредоточено на подруге — она такая бледная, что кажется, вот-вот просто отключится.

Тот самый Демидов оказывается высоким мужчиной лет тридцати. Он одет в темно-синий врачебный костюм, напоминающий форму хирурга. Его цепкий взгляд проходится по каждому из нас, а затем врач обращается к Карельскому, как к хорошему знакомому:

— Роман, не ожидал… Твоя?

— Помоги, а? У нее кровотечение и, похоже… Ну, ты, в общем, лучше знаешь.

С этого момента все происходит очень быстро — по знаку врача появляется каталка, Таню укладывают, она вцепляется в Рому мертвой хваткой, и нам едва удается успокоить ее. Она плачет, но Демидову удается забрать ее вместе с медбратом.

— Куда ее? — запоздало спрашиваю я у Карельского.

— В операционную, полагаю.

— И кто это вообще был?

— Мой хороший знакомый. Не парься, он крутой врач.

Сажусь на один из диванчиков и выдыхаю. Меня слегка потрясывает — эмоции от переживаний никак не улягутся. И я все думаю — как там Татьяна? Мысли в голове страшные — просто так кровотечение не открывается. Да и выглядела соседка очень плохо. Последние дни мы почти не общались. Таня хоть и начала ходить на занятия, нас с Васей по-прежнему если не игнорировала, то общалась очень отстраненно и сухо. Она словно ушла в себя. Пару раз я ловила на ее лице такое тоскливое выражение, что не могла обижаться за такое поведение. Что-то в жизни Тани происходило, и она не хотела этим делиться.