– Хорошо, спасибо.
Санта вошла в кабинет, расправив плечи. Остановилась по центру, оглянулась на оставшуюся в двери Тамару…
Она снова улыбалась.
– Там недолго. Они заканчивают.
Пояснила, пусть вопросов Санта и не задавала, после чего вышла, оставив Щетинскую наедине в кабинете.
С закрытием двери в нём резко стало очень тихо. Санта снова почувствовала себя немного не в своей тарелке, в животе словно что-то перевернулось… Так иногда бывало в детстве, если вдруг появляется возможность сыграть во взрослую жизнь. Чувство вседозволенности. И сейчас оно же.
Потому что тут каждая мелочь, наверное, имеет значение для Данилы. И она к каждой же может притронуться. Не зачем-то. Просто…
Санта сделала оборот вокруг оси, осматриваясь…
Девичий взгляд сам собой выцепил на тумбе у стены фотографию. В череде блестящих кубков, стеклянных наград с гравировками и табличками. Рядом с несколькими оформленными в рамки дипломами. За медной Фемидой с мечом и весами.
Пусть лучше бы ничего здесь не трогать, Санта не сдержалась. Приблизилась к тумбе. Увидела фото ближе, чочувствовала, что сердце забилось быстрее…
Горло зачем-то сжалось, а пальцы потянулись за рамкой.
Она взяла в руки фото собственного отца, пожимавшего руку Чернову. Наверное, давнишнее. Потому что Пётр на нём выглядел чуть моложе, чем перед кончиной. А Чернов… Каким-то счастливым. Борзоватым. Довольным. И гордым.
Хотя в этом оба мужчины сходились. Гордыми выглядели оба.
Заставить себя оторваться от разглядывания, а может даже пожирания взглядом изображения, Санте было откровенно сложно, но она смогла.
Скользнула по поверхности тумбы, чтобы убедиться, что больше фотографий здесь нет… Вернулась к изображению…
Не сдержалась – повела пальцем по стеклу, будто бы поглаживая ворот отцовского пиджака. Когда-то так делала мама, повзрослев – и сама Санта…
Почему-то уколол вопрос, а делает ли кто-то так Чернову…
Даже фыркнуть пришлось, отвечая себе же. Себя же осаждая.
Конечно, делает. Он взрослый, красивый, успешный и умный мужчина. Отбоя очевидно нет.
И нет смысла пялиться на него на фотографии.
Впрочем, как нет смысла трогать чужие вещи, придумывая себе какие-то душещипательные смыслы.
Это просто формальность. Дань наставнику. Как и согласие встретиться с ней…
Санта поставила фото на место, отступила, пряча руки за спиной и с силой их сжимая, а потом вздрогнула, моментально разворачиваясь, потому что услышала:
– Это фотография с вручения мне адвокатского. Твой отец пришел поздравить. Мне было очень приятно. Там по лицу видно.
Санта замерла, будто завороженная следя за шевелением мужских губ, параллельно отмечая, что Чернов закрывает за спиной беззвучно отворенную чуть раньше дверь.
Дальше – расстегивает пиджак и вопреки требованиям этикета прячет руки в карманах брюк.
Несколько секунд смотрит на неё молча. Вероятно, чего-то ожидая.
Потом же полуулыбается-полуусмехается, склоняя голову в приветствии и произнося негромкое, бархатистое:
– Добрый день, Санта. Давно не виделись…
5. Глава 4
Глава 4
– Присаживайся. Чай-кофе предлагали?
Данила указал рукой на стоявшее напротив его стола кресло, продолжая при этом с интересом смотреть на девушку.
Они правда давно не виделись.
Но то ли обстоятельства последней встречи, то ли что-то другое почему-то отпечатало лицо младшей Щетинской в памяти Данилы слишком хорошо.
Тогда, на похоронах, она была совсем молоденькой. И очень бледной. А ещё абсолютно безэмоциональной.
Сейчас – куда живее, но кое-что без изменений. Она красивая. А ещё её внешность будто бы подтверждает, что имя когда-то ей выбрали не зря.