Чувствуя неладное, я крепко сжала ребенка, пытаясь ее прикрыть. Градов это никак не прокомментировал – бросил приказ водителю, мы не остановились, наоборот, прибавили скорости. Думаю, он был достаточно опытным, чтобы понять, что происходит…

Впереди дорога оказалась заблокирована: установили заграждения, на обочину накидали «ежей».

– Бей… – начал Градов.

– Нет! – я заорала как резаная, крепко обхватив дочь. – В машине ребенок!

Аня надрывалась от крика.

Я зажмурилась, прикрыв автокресло – нечто подобное с нами проделали, когда меня забирали из кафе. Только сейчас скорость была намного выше. Я ждала удара, похолодев от ужаса, но его не последовало. Водитель резко нажал на тормоз, меня швырнуло вперед, на спинку кресла. Приложило хорошо, в голове помутилось, я думала только о том, что Аня пристегнута.

Параллельно с нами затормозила машина.

Я знала, какие приемы они любят – прошить машину очередью на ходу, например. Тогда машина превращается в железную ловушку, а все внутри – в фарш.

Но мы были нужны им живые.

Дверь в салон распахнулась, и мужчина в маске схватил меня за руку.

– За мной! – в другой руке был пистолет. – Ты оглохла?! Выходи из машины!

13. Глава 13

В первое мгновение я инстинктивно брыкнула ногой, пытаясь отбиться.

– Помогите!

Сзади закричала дочь…

Заревела в голос от ужаса, увидев, что на маму напали. Такого крика, полного жалости и страха, я от Ани никогда не слышала. От него душа рвалась на части, он взывал к самой моей сути.

И я дала себя вытянуть из салона.

Оказалась на улице, провонявшей пылью и выхлопными газами. Меня схватили за шею – захват, чтобы не вывернулась, но я исхитрилась обернуться. По сердцу полоснуло лезвием, когда я увидела, как надсадно ревет Аня, широко открыв рот, и протянув ко мне руки с растопыренными пальчиками. Увидела Градова, который целился в напавшего, но не стрелял. Мелькнуло его разочарованное лицо, выставленные в оскале зубы. Мной прикрывались, как щитом. Напавшие знали, что стрелять не будут, пока в салоне ребенок и я между ними. И он не станет стрелять тоже.

Мы ведь нужны живые.

– Спрячьте ее! – заорала я им, развернулась и бросилась на него, как кошка. Драться я не умею: целилась в лицо ногтями, но плотная маска не дала расцарапать морду.

Наш водитель сдал назад, чтобы объехать заграждение, а меня втащили в машину похитителей. Приложили сильно – за сопротивление. Я упала на сиденье ничком, машина рванула, и я чуть не свалилась на пол. Какое счастье… Какое счастье, что я ее пристегнула. А у них не было времени отстегивать ребенка, пока я кидаюсь на них, как фурия, и с минуты на минуту подоспеют правоохранительные органы. Похищение было распланировано до минуты, поэтому у них не было даже секунды лишней. От сиденья несло дымом – салон был сильно прокурен. Упав, я ушиблась, и заворочалась, чувствуя боль в скуле.

Я глухо застонала, стон закончился рычанием, полным тоски и безнадеги. Перед глазами стояла перепуганная Аня, тянущая ко мне ручки. Это вызывало такую боль, которой раньше я не испытывала.

Моя доченька неизвестно где… Неизвестно с кем. Неизвестно, что с ней. Материнское сердце – источник огромной радости, и оно же делает жизнь невыносимой, если с ребенком что-то не так. Одновременно я плакала от счастья, что она не здесь, и от этого же разрывалось все внутри.

Лишь бы ее уберегли.

Спрятали. Отправили в Пекин. Что угодно, только бы она не попала к ним в руки.

Только бы спасли.

Как она будет одна? Кто ее успокоит? За свою короткую жизнь она никого ближе, чем я, не знала. У нее больше нет родных, кто ее утешит, когда она лишилась матери и осталась совсем одна?