— В некотором роде, — ответила я.

У меня есть фальшивый жених, и на артефакт я потеряла кучу времени, которого и так катастрофически не хватало, чтобы обтесать его до приемлемого состояния.

— В кладовке твоего отца еще есть артефакты? — спросил Соловей, едва заметно усмехнувшись.

— Я могу поискать, — ответила я, и Ленни выразительно зажал нос двумя пальцами.

— Ты можешь достать еще чешую? — спросила я. — Только обязательно такую же.

— Легко, — ответил Ленни и тут же поморщился. — Ладно, не легко. Возможно, и не получится. Плохо, что артефакт работает в обе стороны. Выходит, я не могу врать, когда ношу его.

— Либо привыкай к запаху, — посоветовала я. — Ты подмешивал мне что-нибудь в чай? Не сейчас. Раньше.

Ленни выразительно посмотрел на меня и улыбнулся в ответ.

— Что было, то прошло, — ответил он. — Сейчас я узнал тебя лучше и понял, что с тобой надо действовать честно. Пожалуй, ты единственный человек, перед которым я точно открытая книга.

В комнате завоняло еще ощутимее.

— Можно привыкнуть, — согласился Ленни. — Но неприятно. А что там за шумиха с твоим дядей?

— Что? — переспросила я и, неловко поставив чашку, звякнула ею о блюдце. — Откуда ты вообще знаешь про моего дядю?

— Ох, Амедея, — он снисходительно улыбнулся. — Неужели ты думаешь, что я не выяснил о своей любимой птичке все возможное? К тому же с моим родом деятельности надо держать руку на пульсе.

— Расскажи, что знаешь про дядю? — попросила я, и мое сердце сжалось в недобром предчувствии.

— Поговаривают, что Конрад Лейтон будет избираться в великий совет. А еще говорят, что он заручился поддержкой, которая обеспечит ему место.

— Ты интересуешься политикой, Ленни?

— Я много чем интересуюсь, — ответил он. — Значит, ты не в курсе?

Я помотала головой, но догадка кольнула мое сердце.

— И снова завоняло, — заметил Ленни. — Амедея, не делай так больше.

— Это лишь предположение. Дядя хочет выдать меня замуж, — выпалила я.

— О, — он облизнул губы и тоже взял чай. — Складывается логичная цепочка. Значит, за свое место в совете он пообещал тебя?

Я в панике прикусила ноготь. Если ставки так высоки, то плевать дяде на мой хитрый план и фальшивых женихов.

— Послушай, птичка моя, — протянул Ленни, — я не собираюсь смотреть, как тебе подрезают крылья. Я давно знаю секрет бездонной кладовой твоего отца и храню его так же бережно, как свои тайны. Чувствуешь аромат роз? Я говорю правду. Но твой будущий муж может не обрадоваться, что ты ведьма. А ты проколешься, Амедея. Ты не так осторожна, как думаешь. Или же тебе придется запереть саму себя в клетку, добровольно отказаться от дара и прожить так остаток дней. А так нельзя! Ты лучшая, честно тебе говорю!

Роза благоухала на всю красную комнату.

— Что же мне делать? — спросила я, и светлые глаза Ленни алчно вспыхнули.

— Я могу спрятать тебя так, что никто не найдет, — вкрадчиво пообещал он. — Я исполню все твои желания. Любые материалы, хоть чешуя дракона, хоть перо из зада полярной совы — все достану.

Чуть более комфортная клетка, в которой птичка будет петь для него одного.

— А взамен? — спросила я.

Ленни снял серьгу и положил на стол.

— Тяжелая, — пожаловался он и помассировал мочку. На тонких пальцах осталась кровь. — Мы всегда договоримся, Амедея. Я не стану тебя заставлять делать что-то, чего ты не хочешь…

Я посмотрела на измаранную кровью черную розу, лежащую на столе. Зачем же Ленни снял артефакт правды перед тем, как давать мне обещания?

— Я подумаю, — ответила я, и это тоже было вранье.

***

За эти несколько дней Геррах весь извелся. Мало того, что все попытки расплавить рабский браслет пошли прахом, так еще и Амедея вдруг заперлась где-то в доме и больше не звала его ни поесть, ни поговорить.