Я не хотела десять часов алгебры и шесть часов геометрии в неделю. Я бы с радостью изучала литературу и историю искусств с утра до вечера. А когда я спрашивала родителей «почему?», мне отвечали «потому что так надо».

Слово старших – закон. Так меня учили всю жизнь.

И я перестала противиться. Во-первых, это было удобно – не выбирать самой. Всегда знаешь, что если что-то пойдет не так, то в целом это не твоя ответственность, а того, кто сделал за тебя выбор. В подростковом возрасте пойти по пути наименьшего сопротивления мне казалось очень удобным решением.

Во-вторых, Лия осталась со мной в одном классе (она с самой начальной школы твердила, что будет финансистом и профильная математика ей была нужна для поступления) и благодаря ей мои будние дни играли самыми яркими красками. Тем более, что моя семья любила Лию и родители часто разрешали ей оставаться с ночевкой.

Так дни шли за днями, а золотая клетка все туже затягивала свои оковы. Только я этого не замечала. Старалась не замечать… Пока лучшая подруга не переехала в другой город и не оставила меня наедине со своими мыслями. Пока не поступила в университет и не встретила Максима Резника. С самого первого дня он бесит меня больше всех. Не свой наглой ухмылкой и вечными подколами, нет. Он бесит пышущим от него запахом свободы. Опоздать на пары на полчаса? Без проблем. Прогуливать без зазрения совести? Легко. Делать все, что ему вздумается? А почему бы и нет?

Только сейчас, оглядываясь назад, до меня вдруг начинает доходить простая истина.

Сначала я думала, что Максим запомнился мне тем, что наступил на новенькие лакированные туфли в первый же день учебы. Но нет. В память врезалась картинка его счастливых родителей, которые спокойно обнимали его при всех, поздравляли с началом нового жизненного этапа и твердили: «если тебе не понравится, то ты всегда сможешь попробовать что-то новое».

Мои же родители меня не обнимали. Отец скупо похлопал по плечу и сказал: «теперь на тебе лежит большая ответственность, Алина. Не опозорь свою семью».

Где-то услышанная фраза «удар об землю мозгов не прибавляет» сейчас точно не работает. Похоже мне этот самый удар об лед, наоборот, открыл глаза.

- Мне нельзя в травму, - вздыхаю, поворачиваясь обратно к Максиму уже с сухими глазами. – У меня очень строгий отец и он не терпит оплошностей.

Глаза Резника распахиваются, как десятирублевые монеты.

- Даже если это значит пожертвовать здоровьем родной дочери?

Ответить мне ему на это нечего. Он не поймет. Опускаю взгляд на колени и упираюсь в наши переплетенные пальцы. В месте их соприкосновения кожу приятно пощипывает, а по телу растекается тепло, образовывая в районе солнечного сплетения странную невесомость. Когда это я так руки распустить успела?

- Алина, - Максим сжимает ладонь еще крепче, привлекая мое внимание. – Тебе нужна… профессиональная помощь?

Вскидываю на него глаза и одергиваю руку. Ненормальный.

- Нет, - я же говорила, что он не поймет. – Все в порядке. Просто вот такое у меня воспитание. Тебе не понять.

Максим замолкает на мгновение, убирает ладонь на руль, а затем неожиданно хмыкает.

- Не понять, - смакует на языке мои последние слова. – Ладно…

Парень открывает дверь и выходит из машины. Хочу было спросить, куда он собрался, но вовремя прикусываю язык, когда вижу, что он открывает багажник, что-то достает оттуда, закрывает и возвращается обратно.

- Раз в травму нам нельзя, - улыбается Максим и демонстрирует черную сумку с зеленым крестом. – Тогда травма идет к нам.

Наблюдаю за тем, как он достает из аптечки эластичный бинт.