– Засранцы! – смеясь, ругаюсь на них, уже сидя в снегу. Меня все-таки уронили. – Кто вот меня толкнул?

Оба сделали вид, что им стыдно и плюхнулись рядом, сложив передние лапы на меня и положив на них головы.

– Ну и что, теперь довольны? – ворчливо спрашиваю, придавленный двумя тяжелыми тушами. – Вы меня не видели один день, а радости целый мешок.

Треплю алабаев за ушами, но в снегу лежать холодно, поэтому начинаю их спихивать с себя.

– Все-все, отвалили. Сидеть, – командую и дуралеи садятся. Хорошо, что не на меня.

Поднимаюсь и начинаю отряхиваться. Белый и Мел в нетерпении поскуливают и смешно ерзают, но команду нужно выполнять. Поэтому они чуть привстают, но, опомнившись, опять усаживаются.

– Ладно, балбесы, – смеюсь, – гулять!

И алабаи срываются с места. Несутся через газон, поднимая вверх рыхлый снег. Припадают на передние лапы, прыгают и дурачатся.

– Ко мне! – командую. И два белых метеора несутся наперегонки. Подбежав, валятся в снег, начинаются кататься на спине и подставлять пузо, чтобы погладил. Взрослые выдрессированные собаки, охранники, а ведут себя как щенки беззаботные.

Люблю больших собак. И персонал тоже набирался такой, чтобы не пугались этих зверюг. Тренировкам было уделено очень много внимания, без приказа они не нападут. Но все равно эти белые медведи впечатление производят.

– Все, хватит с вас, – выпрямляюсь и оглядываюсь. Замечаю возле вольеров Настю и Костю. – Нового жильца видели уже?

Спрашиваю оболтусов. Но им все равно. Валяются лапами вверх, на мордах клыкастые улыбки.

– Охраннички, – вздыхаю.

Направляюсь к вольерам. Алабаи вскакивают и трусят рядом.

– Добрый день, босс, – улыбается Костя. – Вываляли вас в снегу.

– Под колени пихнули, – грожу алабаям кулаком. Но они как ни в чем не бывало усаживаются по бокам от меня. Причем у них дурацкая манера усаживаться на одну ляжку и лопаткой привалится к чему-нибудь. Вот и сейчас я зажат с двух сторон. Могут же сидеть красиво, поганцы.

– Добрый день, – Настя здоровается тихо, осторожно даже. На руках у нее черный бутуз. Щенок жмется у девушке, с опаской смотря на Белого и Мела.

– Как вы? – спрашиваю, разглядывая Настю. При дневном свете четко видна каждая черточка. У Насти, как и запомнилось, очень темные глаза. Почти черные. И только если приглядеться, видны янтарные крапинки.

– Я? – спрашивает испуганно. – Нормально. Спасибо. Взяли на испытательный срок.

– Да, дуралеи, – ворчу, отпихивая от себя алабаев, – уроните, засранцы.

Кобели, совсем оборзев, навалилась на меня в полную силу. Еле на ногах удержался.

– А ты как своего назвала? – киваю на щенка.

– Уголек, – отвечает Настя. Поглаживает щенка и на ее губах появляется мягкая улыбка. – Спасибо, что разрешили держать его в доме. Я буду за ним следить. Мне только нужно для него купить миски, пеленки и корм. Поводок еще, наверное.

Лепечет неуверенно, а я готов вот прямо сейчас заказать этому комку шерсти полный комплект. Но от мыслей отвлекает Костя.

– Александр Романович, – влезает в нашу беседу мой охранник, – у меня завтра выходной. Я могу закупить для мелочи всякое. Утром в понедельник закину.

– Прекрасно, – одобряю его план. – А сейчас?

– У меня немного есть, – неуверенно звучит голос Насти. – Я могла бы и сама съездить.

– Без машины отсюда не выехать, – со смешком произносит Костя. – Это заповедник. Тут общественного транспорта нет.

– Какой заповедник? – Настя спрашивает с испугом и ее глаза широко распахиваются.

– Богатых, – хохочет Костя. – Простите, босс, – бросает на меня веселый взгляд. – В том смысле, что это элитный поселок. Автобусов тут нет.