– Домой, – мечтательно пробормотал Роберт, вскинул голову. – Ну, полезли на твою крышу.

Димка вывел его сперва на черный ход – сырую и грязную лестницу с кучами окурков на каждой ступени. По ней бегом понялись на верхний третий этаж и разглядели в потемках железную лесенку люка, похожую на долговязого висельника и издающую от каждого прикосновения протяжный жуткий вздох.

– Так, лезешь первым, – распорядился Дым, уже войдя во вкус командования. – Я страхую. Откинешь люк, он не заперт, и жди там меня.

Роб без лишних слов довольно ловко пополз вверх, а мерзкая лестница развылась на всю школу. Хотя Димка старался удерживать ее на месте, он потому и пустил соседа вперед – веса в нем, в Дымове, побольше будет – но она все равно ходила ходуном.

Дым так сконцентрировался на лестнице, что даже не заметил, как они появились – трое громил из десятого. Стояли и наблюдали за происходящим из темноты. А когда Роберт уже начал нелепо подтягиваться, стараясь забросить тощее тело на крышу – тогда они включили фонарики, подошли вплотную. Один, самый длинный из них, отшвырнул Димку, вскарабкался на пару ступеней и без лишних слов стащили Сарка вниз. Его приятели закрутили Дыму и Робу руки так, что те почти уперлись лбами в собственные коленки, поволокли в холл школы.

Там было пустынно, потому что шел урок, а Димка так надеялся увидеть хоть кого-то из учителей. Директора, завуча, техничку, на худой конец. Но, кажется, весь персонал попрятался перед тем страшным и неотвратимым, что надвигалось на школу.

Зато там появился Иван и, не глядя на соседа по парте, задал старшим короткий вопрос:

– Что тут за дела?

– Сняли их почти с крыши, – отчитался длинный, подобострастно глядя на Ваньку снизу вверх, хотя не особо уступал ему в росте. – Этот, – он с отвращением ткнул Дымова локтем, – помогал америкосу уползти наверх.

– Нет! – громко запротестовал Дым, вдруг осознав, что должен изо всех сил защищаться себя. – Не так было! Я его нашел и стаскивал. Ты, Вань, сам мне поручил приглядывать.

– Он меня стаскивал, – тусклым голосом подтвердил Роберт. – Я отбивался ногами.

– Не было такого, – возмутился и даже слегка покраснел старшеклассник. – Скажите, парни? Мы специально за ними пару минут наблюдали. Жалкий предатель, продался поганым приживалам!

– Нет, – гнул свое Димка, обращаясь к собственным коленям. – Ты же меня знаешь, Вань. Я бы не смог предать, да и зачем? Он – и подбородком указал на Роберта, – больно шустрый. Унюхал что-то, хотел спастись, вот и метался, как подранок. Я решил запустить его пока на крышу, чтобы был в сохранности до начала бойни.

Ванька сверлил одноклассника глазами, и от его взгляда у Димки все внутри ходило ходуном. В бесцветных глазах навыкате читался смертный приговор.

– Ладно, – выплюнул бывший почти друг. – Заприте их в каморке на первом этаже. Потом разберемся.

Их снова потащили, выворачивая руки из суставов. Проволокли до первого этажа, узким коридорчиком завели за пищеблок, туда, где была кладовка уборщицы. Грубо швырнули на пирамиду из ведер и швабр. Дверь хлопнула, отрезая их от тусклого света, от запахов пищи, он переклички поваров в столовой… от жизни.

Через полчаса слуга доставил в карцер поднос с закусками, а также более подходящую для этого места одежду: теплые спортивные костюмы и кроссовки. За едой девочки забыли о потрясениях, они вдруг осознали, как приятно бывает трапезничать, когда напротив не сидят прочие члены семьи: отец с блуждающим взглядом, мать с непроницаемым видом, братья с их вечными ядовитыми насмешками, тщательно замаскированными под невинное подшучивание. И не нужно ежесекундно помнить о прямой спине и манерах. Они веселились, пробовали друг у дружки из тарелок, менялись едой и воображали себя взрослыми королевами, одна из которых нанесла другой визит.