– Ваши Высочества наследный принц Ги, принц Йомма, принц Озанна и принцесса Ода, с позволения Его Величества декларирую! – Секретарь говорил, а Оттав хрипел от боли, отчего леди-собака короля лаяла, но повелеть ей молчать в присутствии хозяина не нашлось смельчаков. Секретарь повысил тон. – Принимая во внимание хартию о престолонаследии и клятву, данную Его Величеством Оттавом I, право наследования трона священного королевства Эскалот было и сохраняется за принцем Ги. Ввиду непреодолимых обстоятельств принц Йомма сохраняет за собой титул герцога Норлендского с правом управления феодом из столицы или же иных земель, в которых будет находиться его старший брат, а также неотчуждаемый статус камергера Его Величества.

После этих слов Ги и Йомма единодушно поклонились отцу. Тот выдавил горестную улыбку и повелел продолжать читать завещание.

– Принц Озанна сохраняет за собой титул графа Валейского с правом владения после становления рыцарем. По предписанию Его Величества и предварительной договоренности принцу Озанне надлежит пройти службу у короля Годелева. До акколады принцу Озанне назначается содержание из подохода его земель в Вале.

Секретарь звучно перевернул лист, – плотный провощенный пергамент хрустел, как старческие кости. Озанна смиренно кивнул, повел уголком губ и взглянул на сестру. Все четверо знали свою участь давно, но протокол предписывал им стоять над отцом, которого терзал «сердечный» кашель, и вместо слов прощания слушать гласную речь секретаря. Озанна не сомневался, что умудренный отец многое предусмотрел. Ги не любил всех членов семьи, и чем дальше они будут от него, когда корона опустится на голову первенца, тем спокойнее им проживется. Посочувствовать можно только Йомме, которому и деться некуда от братца. Озанна же не жалел, что уедет в Горм с сестрой и матушкой. Судьба Оды тоже предрешилась еще в ее младенчестве. Когда принцесса лежала в колыбели, в Эскалот прибыл Годелев, слишком молодой для короля, потому Оттав договаривался о браке с регентом. Годелеву тогда едва ли исполнилось восемь лет, он был немногим старше Ги и Йоммы.

– Принцесса Ода, обещанная королю Годелеву в жены, в качестве приданого получает все оговоренные в брачном контракте земли и имущество.

– Ода, – через силу позвал Оттав.

Не дожидаясь распоряжений, которые тяжело давались отцу, Ода приблизилась. Оттав потянулся к ее ладони и переплел пальцы.

– Рука самой Дамы! – восхищенно выдохнул он.

Глядя на то, как отец силится произнести важные для него слова, Ода расплакалась. Она всегда плакала так стеснительно, впрочем, как и смеялась или иначе выражала эмоции. Она прикрывалась рукавами, веерами или попросту отворачивалась. У принцессы не выросли брови, а на лбу и висках было так мало тонких светлых волос, что ее лоб казался неестественно высоким. Ода стеснялась своей особенности, потому Ивонна ввела в моду энены – каркасные колпаки, похожие на башни, которые иные модницы стали покрывать тонким платком. Она надеялась так спрятать скудость волос у лица Оды, но едва принцесса вышла ко двору в семь лет, как придворные дамы стали выбривать свои брови и виски в попытках походить на принцессу. Однако даже всеобщий восторг не добавил Оде уверенности, она все еще прятала лицо, когда на нем оживали эмоции. Сейчас отец просил ее повернуться и взглянуть на него. Ивонна одарила детей пронзительными голубыми глазами, Оттав любил этот цвет.

– И такое светлое лицо! – произнес он и онемел.

Дух вышел из его тела, а рука отяжелела и упала на кровать. Ода тихонько завыла, Озанна бросился к ней. Леди-собака короля, почуяв перемену в теле хозяина, завертелась на кровати, сминая простыни, и принялась лизать нос и щеки Оттава.