Таковы факты.

Допустим, говорят нам, но нельзя отрицать того, что Троцкий хорошо дрался в период Октября. Да, это верно, Троцкий действительно хорошо дрался в Октябре. Но в период Октября хорошо дрался не только Троцкий, недурно дрались даже такие люди, как левые эсеры, стоявшие тогда бок о бок с большевиками. Вообще я должен сказать, что в период победоносного восстания, когда враг изолирован, а восстание нарастает, нетрудно драться хорошо. В такие моменты даже отсталые становятся героями.

Речь Сталина на XIII губернской конференции московской организации РКП(б) 27 января 1925 г.

Товарищи! Я хотел сказать несколько слов об основах той политики, которую нынче взяла партия в отношении крестьянства. Особо важное значение вопроса о крестьянстве в данный момент не подлежит сомнению. Многие даже, увлекаясь, говорят, что наступила новая эра – эра крестьянства. Иные стали понимать лозунг «лицом к деревне» как лозунг, говорящий о том, что надо повернуться спиной к городу. Некоторые договорились даже до политического нэпа. Это, конечно, пустяки. Все это, конечно, увлечение. Если отвлечься, однако, от этих увлечений, то остается одно, а именно то, что вопрос о крестьянстве в данный момент, именно теперь, приобретает особо важное значение.

Почему? Откуда это?

Имеются к этому две причины. Я говорю об основных причинах.

Первая причина того, что крестьянский вопрос возымел у нас в данный момент особенно важное значение, состоит в том, что из союзников советской власти, из всех имеющихся основных союзников пролетариата, – а таких, по-моему, четыре, – крестьянство является единственным союзником, который может теперь же оказать нашей революции прямую помощь. Речь идет о прямой помощи именно теперь, в данный момент. Все остальные союзники, имея за собой великое будущее и представляя величайший резерв нашей революции, все же, к сожалению, теперь прямой помощи нашей власти, нашему государству оказать не в силах.

Что это за союзники?

Первый союзник, основной наш союзник – это пролетариат развитых стран. Передовой пролетариат, пролетариат Запада, – это величайшая сила и это наиболее верный, наиболее важный союзник нашей революции и нашей власти. Но, к сожалению, положение дел таково, состояние революционного движения в развитых капиталистических странах таково, что пролетариат Запада прямую и решающую помощь теперь нам оказать не в состоянии…

Второй союзник – колонии, угнетенные народы в малоразвитых странах, угнетаемых странами более развитыми. Это, товарищи, величайший резерв нашей революции. Но он слишком медленно раскачивается. Он идет к нам на прямую помощь, но, видимо, не скоро придет…

Есть у нас третий союзник, неуловимый, безличный, но в высшей степени важный. Это – те конфликты и противоречия между капиталистическими странами, которые лица не имеют, но, безусловно, являются величайшей поддержкой нашей власти и нашей революции.

…Остается четвертый союзник – крестьянство. Оно у нас под боком, мы с ним живем, вместе с ним строим новую жизнь, плохо ли, хорошо ли, но вместе с ним. Союзник этот, вы сами знаете, не очень крепкий, крестьянство не такой надежный союзник, как пролетариат капиталистически развитых стран. Но он все же союзник, и из всех наличных союзников он – единственный, который нам оказывает и может оказать прямую помощь теперь же, получая в обмен за это нашу помощь.

«Правда» № 24,

30 января 1925 года.

Кончина революционера и полководца Михаила Фрунзе окутана пеленой легенд и версий едва ли не больше, чем любой другой период его жизни. По крайней мере, он оказался в числе тех, с кем народная молва и «кухонные» рассуждения интеллектуалов, а потом уже и профессиональные историки с публицистами стали связывать роковые развилки и точки невозврата отечественной истории в ХХ веке. Дескать, его известность и влияние в армии, да еще в сочетании с положительными личными качествами сильно беспокоили тех, кто приступал в тот момент к решающему раунду схватки за власть… Это, мол, и стоило Фрунзе жизни.