Я незамедлительно выезжаю по адресу, который называет мне Егор. Не знаю, куда спешу, но аж спотыкаюсь на лестнице и дважды по дороге к такси. Списываю все на разыгравшийся интерес, но голосок внутри так и нашептывает, что я просто фанатично желаю увидеть товарища командира снова.

Ну и пусть.

Удобно усевшись на заднем сиденье и заткнув подальше посторонние мысли, я пытаюсь упорядочить в голове известные мне факты. Это сложно, но я настырно продираюсь к истине, которая, уверена, где-то рядом.

Итак, фотография машины Егора у бара во время предполетного отдыха, где отчетливо видны его номера. В этом он, конечно, сам виноват, нечего было там ошиваться, когда тебе положено спать перед рейсом. И да-да, я знаю, что во мне говорит банальная ревность, но правда ведь на моей стороне, разве нет? Не приехал бы он за своей истеричкой, что, надрываясь, орала ему в динамик, не было бы этого всего.

И ты бы не получила материал, который спас твою задницу.

И ты бы не поцеловала его снова, как мечтала многие годы.

И я бы нормально спала, а не сходила с ума каждую божию минуту! И не ехала бы сейчас непонятно куда и непонятно с какой целью! Меня до дрожи бесит мой внутренний голос – я, хоть убейте, не устану это повторять.

Ладно, что мы имеем дальше? Видео с камер дорожного наблюдения, как все тот же небезызвестный автомобиль резко тормозит посреди дороги в центре города, а потом заворачивает к супермаркету. А оттуда есть уже другая запись, как за пару минут до закрытия Егор выходит из магазина с бутылкой алкоголя. Меня из-за тонированных окон его машины, конечно, не видно, поэтому все кажется… ну, довольно странным, да.

Я знаю, что при желании – или имея определенные знакомства – получить доступ к таким данным несложно, но… кому это понадобилось? Кто так точечно отобрал материал, который бьет по репутации конкретного человека – Егора? Или это заговор против всей авиакомпании? И зачем столько усилий, учитывая, что посадка прошла успешно? В моей голове это все не укладывается. Я будто что-то упускаю.

Если шерстить интернет дальше, то можно увидеть, как черный «мерседес» заносит на пустой дороге влево. Качество записи плохое, но на какую-то секунду на видео мелькает бутылка, а вот меня, перебирающуюся на переднее сиденье, не разобрать совсем. И это нехорошо. Конечно, все притянуто за уши, но для любого жадного до сплетен среднестатистического читателя очень даже складывается в цельную картину событий.

Черт, нужно обо всем поговорить с Егором. Может, у него есть какие-то соображения на этот счет.

На всякий случай я пишу другу, айтишнику, чтобы порылся в деле. Если кто-то сумел достать эти фото и видео, то можно отыскать и другие. Например, хотя бы со мной – они бы отсекли множество вопросов и поставили точку в скандальных обсуждениях. Я даже готова обнародовать свою личность во имя благой цели, потому что чувствую вину. Не должна, наверное, но чувствую. И совсем не потому, что обвиняют близкого мне человека. Скорее, я за справедливость, которой здесь и не пахнет. Егор достаточно пережил и очень немало сделал, чтобы теперь его имя обваляли в грязи какие-то сволочи, которые гонятся за наживой.

Когда мы, преодолев полуденные пробки, наконец останавливаемся у бизнес-центра, Егор встречает меня у входа. Точнее, не встречает – он просто курит в стороне, глубоко задумавшись и глядя куда-то вдаль, пока я медленно выхожу из машины и направляюсь к нему, изо всех сил оттягивая момент встречи.

Страх подбирается по спине прямо к горлу. Шаги становятся неуверенными, пальцы дрожат, отчего приходится спрятать руки в карманы. Я не должна быть здесь, я не хочу, я себе обещала, но…