Черт!

Прячу глаза – они уже на мокром месте, роюсь в сумке с минуту и дрожащими руками передаю ему документы. Мне нечем дышать. Я оттягиваю ворот блузки и только сейчас слышу его спор с представителем авиакомпании и девушкой за стойкой.

– Но мест нет, у нас и так перепродажа, – лепечет та, потупив невинные глазки. – Экипаж полетел самой ранней Москвой, там еще были варианты, а здесь…

Неужели мои молитвы услышаны? Все, я готова ехать домой!

– Ну тогда я пойду, – бормочу под нос.

Я не собираюсь ждать, мне уже пора, а с эфиром что-нибудь придумаю. Если понадобится, напишу заявление Жанне Борисовне, как она и мечтает, у нас ведь не единственная станция в городе, в конце-то концов?

Уже разворачиваюсь на пятках, когда Егор хватает и удерживает меня за запястье. Чертов лев, вцепившийся в загривок… кого они там едят? Антилоп? Неважно, я не могу пошевелиться.

– Не мне вас учить, как оформляются билеты, когда очень нужно кого-то отправить. Сам генеральный пожелал, чтобы я летел, значит, вы найдете места нам обоим, – говорит он с нажимом, и я уже вижу, как прогибаются перед ним люди.

Он всегда получал то, чего хотел.

Проходит минута, которую я отсчитываю по секундам. Я успокаиваю нервы тем, что ничего попросту не выйдет – мне не сумеют найти билет. Ну не в багажник же они меня посадят?

– В бизнес-классе есть неподтвержденная регистрация, – тихо шепчет девушка, после чего представитель уходит куда-то с нашими паспортами и телефоном, зажатым между ухом и плечом.

– Меня можно уже отпустить, – не своим от испуга голосом пищу я.

Егор смотрит на меня, затем на мою руку и наконец высвобождает ее.

После я еще долго отрицаю происходящее – когда мы проходим досмотр и останавливаемся у гейта к вылету, когда Егор предлагает кофе и бросает меня на несколько минут одну, а за стеклом взлетают и садятся самолеты.

Я отрицаю все, пока мы не начинаем спускаться по рукаву прямо в пасть к этому монстру с крыльями.

Егор идет впереди, а я смотрю ему в спину, чтобы не видеть, как под ногами ходуном ходит пол. Нет, я точно схожу с ума. Коленки дрожат. Я жмусь к стеночке и пытаюсь поспевать за ним, но потом вижу проход в самолет и… боже, нет.

– Егор, я, кажется, забыла в аэропорту…

– Что? – рявкает он. – Паспорта у меня. Что-то важное?

– Д-да… телефон, кажется.

Он, не останавливаясь, продолжает продвигаться вместе с толпой и достает свой мобильный, а в следующий миг уже у меня из кармана начинает петь на разрыв солист «Imagine Dragons». Черт!

– Видимо, телефон нашелся.

Если бы Егор еще покрутил у виска или закатил глаза, было бы более эффектно.

Он отворачивается, а я, не сдержавшись, кривляю умника и тут же замечаю его ухмылку в отражении окошка на двери телетрапа – он все видел, черт возьми.

Но мне почти все равно, я по-прежнему до невозможного сильно боюсь.

Как с Егором заигрывает стюардесса на входе – мне плевать. Как я падаю в кресло бизнес-класса, прижав сумку к груди, – тоже. Зато звук, с которым закрывают двери, и голос командира, говорящего в салон о том, что мы летим во Внуково, – вот это я уже помню и осознаю.

Из-за неконтролируемого страха по спине бегут мурашки – такие, от которых все тело зудит, неприятные.

– Ты чего вцепилась? Отдай, я на полку поставлю. – Егор тянет сумку у меня из рук. Я не сразу, но поддаюсь.

Отвернувшись, смотрю в иллюминатор на то, как вокруг самолета ходят ремонтники в желтых жилетках, и тут приходит новая волна паники.

– А самолет точно не сломан?

Егор садится, откидывается на спинку и наконец поворачивается ко мне. Бесит, что он так расслаблен и не спешит отвечать.