«Ничего большой парень сам разберётся. Вечером выпьет немного виски, сядет у телевизора и душевная тревога покинет его голову, – подумала Лиса и потрепала Кристофера по руке. – Сам рассказывал, что посещал Россию в период существования СССР, как раз в годы «перестройки». В те времена, когда на страну опустилась нищета, разруха, а на полках в магазинах лежали лишь синие цыплята. Сейчас это другая страна – сытая, благополучная и уверенная в светлом будущем! И не надо за меня волноваться! Я еду в свою страну!»

– Не ходи провожать меня в здание аэропорта, – первая заговорила Лиса. – Пока стоянку найдёшь, пока оплатишь! За это время я уже багаж оформлю. Чемодан не тяжёлый и на колёсах! Так что давай без долгих прощаний! Вернусь, как только получу документы и повидаюсь с дочерью!

Кристофер ничего не ответил, припарковал автомобиль, достал из багажника чемодан и с тяжёлым вздохом поставил рядом с женой. Она порывисто обняла его, выдвинула ручку и покатила багаж, громыхая колёсиками по дорожным плитам. Он с тоской проводил жену взглядом, вернулся в салон авто и поехал в обратном направлении. А Василиса, войдя в гулкий аэропорт остановилась и огляделась. Она вдруг вспомнила слова из знаменитого стихотворения:

«И каждый раз на век прощайтесь,

– Когда уходите на миг!»

Лиса немного загрустила, но суета аэропорта быстро развеяла печаль от прощания с супругом.

В Москве фру Олафссон поселилась в небольшом отеле, не распаковывая багаж, она отправилась прогуляться и перекусить. Столица поражала роскошью, огнями, праздником и дороговизной. Народ беззаботно шатался по улицам, балагурил, пил кофе, покупал наряды и смеялся. Холёные дамы выходили из бутиков, загруженные фирменными пакетами.

«Удивительное дело, – подумала про себя Олафссон. – Несмотря на санкции и высокие цены на товары, люди потрафляют собственным желаниям и ведут себя так словно ничего не происходит!»

Ещё одну странность заметила Василиса и эта необычность касалась именно её. Неожиданно стало понятно, что находясь в России она ведёт себя, как иностранка фру Олафссон. А в Швеции она чувствует себя, как сибирячка Василиса Волошинская.

В отель путешественница вернулась около девяти часов вечера. Она скинула с себя одежду, приняла душ и только после этого позвонила дочери. Та ответила не сразу. Василиса уже хотела отключить телефон, как услышала далёкий и хриплый голос:

– Да слушаю.

– Любочка привет. Это мама.

– Мама? – выдохнула дочь после секундной паузы. – Привет! Спросонья не глянула на номер. Ты чего звонишь? Что-то случилось?

– Нет. Всё в порядке. Просто хотела сказать, что уже здесь.

– Где здесь? В Москве?

– Да сегодня прилетела.

– И как ты добиралась?

– Как как, через Стамбул! Вместо трёх часов пилила три часа до Стамбула, пересадка четыре часа и перелёт из Турции до Москвы ещё четыре! Устала, как собака!

– Почему не предупредила меня? Я бы встретила! – голос дочери набрал силу и неожиданно снова притих. – Подожди я перейду на кухню. Севка уже спит.

– Не хотела тебя волновать и дёргать. Из аэропорта добралась сама, устроилась в семейном отеле почти в центре города. Давай завтра встретимся!

– Конечно! – горячо поддержала Любовь. – Я отпрошусь на работе раньше и сразу позвоню. Какие у тебя планы?

Василиса услышала долгий выдох и поняла, что дочь закурила сигарету.

– Снова куришь! – не удержалась Волошинская. – Совсем о здоровье не думаешь! А ведь этот природный запас надо распределить на всю жизнь! Если хочешь, конечно, жить долго!

– Я хочу жить счастливо! И не начинай мама! – вяло огрызнулась Люба. – Всё-то ты видишь даже по звуку!