Оказалось, что тут по периметру выстроены ящики с оружием, многие из них были открыты. Часть ящиков была советского производства, судя по маркировке. Часть китайских. Да много чего было. Первая мысль – это что, демонстрация? Какой-то смотр?

Но тут напрашивалась закономерная мысль – а что там такого советского могло быть, что нужно было кому-то демонстрировать? Захвачено в боях? Да ну, бред! Вооружение у ОКСВА было стандартным, ничего такого, чего нельзя было купить на Черном рынке. Или, это и есть что-то вроде Черного рынка?

Ранее эта мысль меня не посещала, а вот теперь я осознал, где именно я оказался и что тут происходит. «Покупатели» ходили, смотрели, обсуждали. Рядом паслись те, что были готовы проконсультировать заинтересованных лиц. Впрочем, нет, это не совсем покупатели.

Я держался с краю, бродил по залу, осматривая ящики. Видно было не все, но для себя я уже приметил пару любопытных экземпляров. Один из них был тот ПЗРК «Стингер», правда, слегка не такой, какой был хорошо известен общественности. Расцветка иная и отсутствовало ложе для ракет. Прицел тоже другой.

Я помнил, что Стингеры использовались с восемьдесят второго года, но в Афганистане первое применение было зафиксировано лишь в сентябре восемьдесят шестого года. Официально. А о неофициальных применениях не было никакой информации. Вполне возможно, что если такой тип вооружения уже здесь, то им заинтересуются лидеры оппозиции. Договорятся, поставят, а там и опробуют на советских вертолетах.

Нет, безусловно, сам Стингер сильно разрекламирован и раздут, ничего в нем такого сверхъестественного нет, в процессе эксплуатации были комплексы серьезнее и эффективнее. Но это я знаю, с учетом моего опыта в прошлой жизни. А в это время никакой информации практически не было. Советская альтернатива «Стрела – 2» была хуже.

Помимо ПЗРК-комплексов было много иного оружия. Но меня это не интересовало, я искал нашу шифровальную аппаратуру. И ничего похожего я пока что не видел…

Вдруг меня кто-то окликнул.

Резко обернувшись, я увидел того самого американского офицера, которого ранее оглушил ударом рукояти пистолета. Какого черта ему от меня понадобилось?

***

– Дмитрий Иванович, разрешите вас?

Генерал-майор Кокорин едва вышел из своего кабинета, как ему пришлось обернуться – к нему спешил офицер в погонах полковника. Одного взгляда хватило, чтобы понять – это представитель особого рода войск в советской армии, который занимался особой «охраной» тайны.

Это было центральное управление Министерства обороны СССР. Четвертый этаж.

– Да, слушаю?

Само обращение к нему не по званию, а по имени и отчеству говорило о многом.

Но он не стал делать на этом акцент и тратить драгоценное время. Раз обращаются, значит, на то есть причина.

– Товарищ генерал-майор, я полковник Стукалов. Вы наверняка уже поняли, откуда я… Разрешите вас на несколько минут?! Есть важный разговор, который откладывать больше нельзя.

– А в чем, собственно, дело? – поинтересовался генерал, посмотрев на часы. – У меня совещание через десять минут.

– Да-да, я знаю. Но вопрос очень щепетильный и требует вашего вмешательства. В данный момент на территории Афганистана и Пакистана проходит операция «Фарватер»… Ваши офицеры, курирующие операцию, делают все возможное, но… этого недостаточно!

– Откуда вы про знаете про «Фарватер»? Операция засекречена!

– Да, это так. Буду с вами откровенен, причина проведения этой операции – это наш промах. «Грязное» пятно на все управление, если можно так выразиться. Пятно, которое не делает чести никому.