— Максим Михайлович…

— Ладно, не отвечай. Но скажи, почему оставила детей?

— Пришлось, — отмахивается. — Слушайте, я правда устала. Поехали, раз уж вызвались помочь.

Осторожно усаживаю в детские кресла малышей и убедившись, что им комфортно завожу мотор. На этот раз Вера сидит спереди, уставившись в телефон. А мама с близнецами дремлет на заднем. У них там уютно. И я все смотрю и смотрю в зеркало, рискуя проехать нужный поворот.

Ташковская изменилась. Сколько мы с ней не встречались? Года полтора…

8. Просьба

В последний раз видел ее в офисе. Она приезжала забрать вещи.

Красивая. Вечно улыбающаяся и скромная. Никогда не замечал, чтобы она позволила себе разгуляться или неприлично себя вести на корпоративах. И вообще, кажется, она ни разу на них не была. Знаю, что ее за глаза звали мышкой. Но не потому, что она серая и невзрачная. А потому что маленькая и тихая. Всегда вовремя сдавала отчеты, не одного прогула или опоздания. Безупречная работница! Я тогда очень удивился, что мне принесли ее заявление об уходе. Ну и подписал. Потому что некогда было разбираться. А сейчас понимаю, что зря. Только спустя неделю я понял, что у меня стало на одну причину меньше, чтобы заглянуть в рекламный отдел… Но Ташковская уже ушла, вернее, как позже узнал, уехала к родне в Подмосковье.

Под эти невеселые воспоминания завершаю маршрут, заворачивая к дому.

Двор по указанному адресу совершенно не очищен от снега, если бы не внедорожник, уже завязли бы до лета... И вообще, дом очень старый. Рядом нет ничего: ни детской площадки, ни магазина, ни садика. Край земли, у черта на куличиках. Не лучший выбор для мамы с малышами.

— Спасибо за заботу. Сколько с меня? — роется в кошельке. Как с такой спокойно общаться?!

Не отвечаю. Выхожу из машины, чтобы помочь выбраться маленьким сонным мордашкам.

Без слов беру Пашу на руки, хватаю сумку и тянусь за Мишей.

— Второго я сама возьму.

— Ок. Бери.

Начинает злить своим «я сама».

— Мишуль, пойдем к мамочке…

— Ключ от подъезда есть? — спрашиваю резче, чем хотелось.

— Нет.

— А как ты собираешься в квартиру попадать?

— Там хозяйка ждет.

Прищуриваюсь. Начинаю понимать.

— Ну ладно... Идем. Провожу. Надо убедиться, что вы не останетесь на морозе.

— Спасибо.

— Анастасия? А что за родственник живет в этих райских краях?

Молчит.

— Об этом не говорят? Тайна? — изгибаю бровь

— Очень дальний родственник... неважно.

—Ясно. Звони давай.

— Звоню, — нажимает пальцем на домофон. Квартира 12. Четвертый этаж, а лифта, конечно же, нет. Кошмар. С детьми ей будет очень неудобно… по лестнице вверх и вниз.

— Топ, топ, ножками! — начинает уговаривать Мишу. Но он смышленый: смотрит, что его братан на моих руках едет и начинает тянуть руки к маминой шее. Чем он хуже брата?

— Нет. Топ, топ, топ. Сам. Ты большой уже. Давай, Мишуля. Паша тоже сейчас пойдет ножками.

— У-у-у! — протестует.

— А-а-а! — поддакивает Паха у меня на руках. Видать, за брата обидно. Подъезд озаряется воем двух сломанных сирен.

— Так, а ну, тихо! Максим, снимите его со своей шеи. Пусть сам идет! Мы привыкаем ходить ногами, у мамы уже спина болит от двух медвежат, — Настя пытается «успокоить» детей, но ничего не выходит.

— Мальчишки не хотят тут жить, — не торопясь отпускать ребенка, оглядываю подъезд, пропахший стариной и подвалом.

— У нас нет вариантов, — закрывает глаза.

— Насть… может, выслушаешь меня?

— Максим Михайлович, вы ведь хотите помочь?

— Ну да.

— Тогда… можно попросить о маленьком одолжении?

— Конечно, — мысленно потираю руки и подхватываю на второе плечо Мишу. Быстро она сдалась, даже не послушав мое предложение. Ну и прекрасно. Сейчас я их отвезу к себе. А там посмотрим…