– Неделю назад, – добавил Пит.

Я покачала головой, аккуратно взяла окаменевший кекс из пасти дракона и осторожно протянула ему, надеясь, что он не отцапает мне пальцы. Мордочка дракона была похожа на варанью. Выскользнул раздвоенный язык, схватил кекс и утащил в пасть – дракон раскинул крылья и поклонился.

– Вот, видели, видели, какой он умный? – спросил Пит. – А вас как зовут?

– Валерия, – ответила я. Ведь и правда, забыла представиться.

Мальчики нахмурились.

– Варенье? – осторожно уточнил Джейк. – Почему вас зовут Варенье? Это не человеческое имя.

– Называйте меня Лери́, – вздохнула я. Так меня называл молодой человек, которого я когда-то очень сильно любила. – Значит, вы решили, что заберете женщину из другого мира, и она станет вам мамой?

Пит толкнул Джейка и произнес:

– Я говорил тебе, что она нам сейчас надает!

Я не успела ответить. За дверью послышались шаги и чей-то властный голос прогрохотал:

– Что, вредители? Решили, что вам все с рук сойдет?

***

Мальчишки тотчас же спрятались за меня, и я услышала, как кто-то из них заклацал зубами.

– Тетя Лери, – прошептал Джейк. – Ты нам еще, конечно, не мама, но не отдавай нас ему!

Открылась дверь, и в детскую вошел широкоплечий здоровяк, похожий на отставного военного. Темно-рыжие волосы топорщились неаккуратным ершом, высокий лоб был перевязан, серые глаза так и метали молнии.

Если это был ректор и отец ребят, то я искренне сочувствовала и студентам, и мальчишкам. С таким будешь дышать через раз.

– Что, решили, что свалите фринда Мартина? – пророкотал он. – Да вот вам! Дулю под ноздрюлю! Меня на Гольдмундских высотах пушками не свалило, и не вам, сопливым, меня…

Так, не ректор. Уже легче. Фринд Мартин, слуга или воспитатель мальчиков – похоже, он и правда бывший военный. Увидев меня, он остановился и, с важным видом приложив руку к сердцу, произнес намного спокойнее:

– Прошу прощения за шум, не знал, что здесь дама, – он сделал паузу и спросил: – Так, а откуда здесь дама?

Я не успела ничего объяснить. Мартин прошел через детскую, нырнул рукой в залежи игрушек и проревел:

– Так это вы отцовский сунтрантан украли? Отец его обыскался!

В руке фринда Мартина трепетало что-то, похожее на кружевную салфетку из сверкающих металлических нитей. Некоторые из них вырвались из общего узора и печально обвисли. Когда я увидела сунтрантан, то голова закружилась, а нос заныл.

– И сломали еще! – рыкнул фринд Мартин. – Вредители!

Дети ударились в рев, который фринд Мартин тотчас же усилил крепкими шлепками по сидячим местам.

Пусть мне всегда говорили, что не надо лезть в чужие дела, но такого я терпеть не собиралась.

– Прекратите, не смейте их лупить! – воскликнула я, схватив фринда Мартина за руку. – Это же дети!

Его рука вдруг сделалась удивительно подвижной, чуть ли не песчаной – она легко вытекла из моего захвата, и я оторопело уставилась на Мартина, не понимая, как он это сделал.

– А как… – только и смогла пробормотать я.

Мартин вздохнул и устало объяснил:

– Голем я, голем. Фринд это значит голем. Не удивляйтесь так. Двести двенадцать лет верой и правдой служу роду вин дер Моот, воевал… А с этими вот олухами Царя Небесного хуже, чем на Гольдмундских высотах, честное слово! Там нашего брата в песок рассыпало от чар, а с этими бесенятами весь разум набекрень с утра до вечера.

Голем, повторила я. Нет, если в этом мире есть драконы и академии магии, то почему бы не быть и големам? Просто приму это как факт.

– Не надо их лупить, – попросила я. – Пожалуйста. Это неправильно.

– Ну вот господин ректор так же говорит, – согласился Мартин и, подхватив Джейка за воротник, встряхнул пару раз. Мальчик заныл громче прежнего. – А потом сам не сдерживается. Вы же теперь тут надолго, если не навсегда, а все потому, что они отцовский артефакт стащили, да еще и сломали!