Ван Аббик кивнул. Налил еще кофе.

– Съест – это не совсем то, что я имел в виду, но процесс похож.

– И вы хотите мне помочь. Я правильно понимаю?

Хозяин кабинета снова кивнул. Бриллиант в его галстуке сверкнул нестерпимо острым голубым светом.

– Совершенно верно.

– Я вижу, что у вас очень хороший магазин, – сказала я, и ван Аббик с улыбкой качнул головой, принимая комплимент. – Он похож на наши торговые центры. Вы серьезный предприниматель, а такие люди ничего не делают просто так, без выгоды. В чем ваша выгода?

– Вы очаровательная девушка, мейм Лери, – произнес ван Аббик уже без тени улыбки. Просто констатировал факт. – И вы еще и умны. У меня нет выгоды. Но есть мотив.

– Какой же?

– Скажу вам честно: я хочу, чтобы ректора не стало. У меня есть все основания считать, что проклятие разрушит его первым, а потом падет. Мальчики выживут.

По спине пробежал холодок. Ван Аббик говорил с непробиваемым спокойствием человека, который давно принял решение и не собирался от него отступать.

– Разбираетесь в проклятиях? – спросила я, пытаясь снова совладать с волнением.

Ван Аббик кивнул.

– Почему же вы желаете ректору смерти?

Я сомневалась, что он скажет правду. Но не спросить было нельзя.

– Все дело в его жене, Анне. Когда-то я был в нее влюблен, – ответил ван Аббик. – И мой мир рухнул, когда ее не стало.

Я вздохнула.

– А почему вы решили, что это ректор виноват в ее смерти? Женщины часто умирают во время родов. В нашем мире тоже.

Моя однокурсница не умерла во время родов – стала инвалидом. Узнав о том, что с ней случилось, я испытала прилив сокрушающего ужаса.

– Он мог бы помочь Анне. Спасти ее, – неохотно ответил ван Аббик. Было видно, что ему не хочется говорить о том, что все еще причиняет боль, но он не собирался молчать. – Для этого надо было просто быть рядом с ней в последние недели. Но он предпочел отправиться в столицу, выбивать для себя тепленькое местечко в министерстве магии. И вернулся тогда, когда Анне уже ничем нельзя было помочь.

Некоторое время мы молчали. Потом я вернула на стол чашку с нетронутым кофе и сказала:

– У нас тоже многие мужчины занимаются делами, работой и упускают важное. Это бывает. Но… я не хочу, чтобы ректор вин дер Моот умер. И не стану вам помогать с его смертью. Извините.

Ван Аббик понимающе качнул головой.

– Да, я прекрасно вас понимаю, мейм Лери. Но не позволю ректору уничтожить еще одну уникальную женщину.

Пол дрогнул под ногами, ударив в подошвы сапожек. Кресло вдруг расплылось, разрастаясь во все стороны, превращаясь в громадину, и где-то вдалеке послышался густой давящий на уши шум.

Нет – это не кресло стало огромным, а я сделалась маленькой. Лицо ван Аббика проплыло в невообразимой вышине и я услышала:

– Вы у друга, мейм Лери. Прошу, не сомневайтесь!

***

Я окончательно очнулась, когда поняла, что по лицу веет прохладным ветерком.

Веки казались тяжелыми, глаза жгло, но я все-таки смогла открыть их и увидела, что лежу на диване. Сапоги с меня сняли – посмотрев с дивана вниз, я увидела ковер с мягкими домашними туфлями.

Темноту разгонял свет лампы на письменном столе. Чуть поодаль была дверь, и я не сразу поняла, что с ней не так. Потом догадалась – она была нарисована на стене.

Где же это я?

Вспомнилось все, что случилось в магазине: и пожар, который устроили Джейк и Пит, и моя беседа с ван Аббиком, и его последние слова.

Я у друга? Не думаю.

Спустив ноги с дивана, я обулась и отправилась изучать комнату. Все здесь было каким-то странным, неустойчивым – казалось, дунет ветер, и вот этот шкаф улетит прочь, хлопая дверцами, как крыльями.