– Ким[24] сначала играла в The Pixies[25], – сказал Кэйд. – Это должно было стать всего лишь экспериментом, дополнительным проектом. Но в результате получилось самое свежее и непредсказуемое звучание в роке, во всяком случае, с моей скромной точки зрения.

– Мне нравится.

Он улыбнулся:

– Так много музыки, которой бы мне хотелось с тобой поделиться…

От его слов у меня в животе снова запорхали бабочки. Если он хочет научить меня, то я хочу научиться.

– Ты это слышишь? – Кэйд взял мою руку и начал барабанить ею по столику в такт ударным. – Вот это место. – Он закрыл глаза, продолжая повторять мелодию моими пальцами.

– Да, – ответила я. Я была благодарна за то, что свет был приглушен, потому что мои щеки пылали огнем.

– Добротная работа ударных, – отметил он, отпуская мою руку и направляясь на кухню. – Налить тебе выпить?

– Конечно.

– Водка с содовой?

Я кивнула и скользнула взглядом по его квартире. Открытая планировка напоминала лофт с неоштукатуренными кирпичными стенами, красивая винтовая лестница из чугуна вела в спальню наверху.

– Промашка, – объявил Кэйд. – Водка закончилась. Хочешь прогуляться со мной до винного магазина?

– Конечно, – ответила я, и Кэйд взял ключи.

Я медленно прошла вперед, пока он запирал дверь.

– Магазин за углом, – объяснил Кэйд. – Думаю, он еще работает.

Я кивнула, глядя на здание рядом с домом Кэйда, которое пока еще только строили. Его окружали леса, выходящие в некоторых местах на тротуар.

– Это не новый приют для бездомных? – спросила я, вспоминая дискуссии между репортерами в комнате новостей. Щедрое пожертвование – дар некоммерческой организации, переданный на строительство приюта, – вызвало неудовольствие девелоперов, надеявшихся построить на этом месте многоквартирный дом.

– Точно, – подтвердил Кэйд.

– А ты что об этом думаешь?

– О чем?

– Я знаю, что проект был противоречивым, – продолжала я.

– Что противоречивого в помощи нуждающимся?

– Ничего, – улыбнулась я.

– Если быть до конца честным, то мне больше по душе соседство с приютом для бездомных, чем со стерильным кондоминиумом с его завышенными ценами, напыщенными обитателями и их избалованными собаками.

Я рассмеялась:

– Отлично сказано.

– Ты только подумай, – не успокаивался Кэйд. – Сначала появляется кондоминиум, следом за ним вырастают сетевые рестораны. Не успеешь оглянуться, как мое любимое кафе на Мейн-стрит превратится в H&M.

Он немного помолчал, ловя мой взгляд под фонарем.

– Ты такая красивая, – неожиданно сказал он.

Я улыбнулась, чувствуя, как горят щеки, и отвернулась.

– Это правда. – Кэйд сжал мою руку.

Купив в винном магазине алкоголь, мы вернулись обратно в квартиру Кэйда. Он приготовил нам выпить, и мы уселись на диване. Я положила голову ему на плечо, отдыхая в молчании. У меня отяжелели веки, и я неожиданно задремала.

Я вздрогнула, открыла глаза – как мне показалось, несколько часов спустя – и резко выпрямилась.

– Который час?

Кэйд сидел рядом со мной и не спал.

– Почти два часа ночи. Мне не хотелось будить тебя. Ты выглядела такой спокойной.

Я улыбнулась.

– Мне пора идти.

– Я знаю, – откликнулся он. – Двай я вызову тебе такси.

Я неловкими пальцами застегивала пуговицы на кардигане. Кэйд вызывал машину. На мгновение мне захотелось остаться. В этот вечер и в следующий. И потом тоже. Остаться навсегда.

Кэйд вышел вместе со мной на улицу и обнял меня. Он долго не размыкал объятия, пока его губы не встретились с моими. Мы целовались, когда подъехало такси.

Я вспомнила четвертак, который Трэйси дала мне раньше. Прежде чем махнуть на прощание Кэйду, я сунула руку в карман и бросила монету в шляпу бездомного, который сидел на тротуаре рядом со своей собакой.