Телефон, наличные, тонкое колечко перекочевали в карманы парней. Пара тупых ударов под рёбра. Боль расходилась мягкими ватными волнами: судорогой к коленям, тошнотой – в глаза. Ева сползла на пол. Один из парней приказал другим встать на стрёме, а сам взял Еву за подбородок и поцеловал, нагло. Она укусила и ухмыльнулась. Красные капли на полу. Томатный сок? В голове гудело. Нет, чья-то кровь. Капли, похожие на уходящих людей. Чья кровь? Пальцы на подбородке. Он развернул Евино лицо к себе. Удар. Хруст в черепе. И глухие шторы тьмы.

Он подмял девушку под себя прямо на сраном полу перехода. Ева впала в странный безмятежный ступор. Ей казалось, что она наблюдает за происходящим со стороны и даже не может сообразить, как ей нужно относиться к этому – осуждать? Злиться? Жалеть? Странная растерянность.

С потолка на неё смотрела надпись: «Убей их. И позвони». Но Ева не видела – густая пелена тьмы перед глазами.

Неожиданный визг. Парень закричал, подскочил и стал пытаться стряхнуть нечто шипящее с головы.

Тьма развеялась. Зрение прояснилось. Ева удивлённо признала в напавшем звере Тайру.

Кошка орала как сирена. И звук разбудил Еву. Девушка тоже закричала, попыталась подняться, но ноги не держали, и она повалилась обратно на пол. Ребята на стрёме бросились в рассыпную. Несостоявшийся насильник сумел схватить извивающуюся кошку и швырнуть её о стену. Убежал вслед за дружками. Тайра поднялась, пошатнулась и на некрепких ногах пошла к хозяйке, завалилась ей на грудь. Заурчала. И Ева потеряла сознание.

Когда Ева открыла глаза, перед ней был все тот же переход. Бумаги на полу. И верная урчащая Тайра на груди. Над ней склонился уставший доктор. В носу горел горький запах нашатыря.

– Слышите меня? – хмуро спросил медик.

Усталый медик. Знакомый медик.

Ещё несколько стандартных вопросов про количество пальцев, помнит ли она, кто она, и тому подобная муть.

– Госпитализируем? – спросил парень то ли у Евы, то ли у напарника, что-то быстро фиксирующего в бланке.

Ева взялась за бейдж на жилетке парня: «Степан».

– Стёпа, – Ева как будто пробовала имя на вкус. И если бы не привкус крови, то имя легло бы легко, как леденец. – Не надо госпитализировать. Мне домой надо.

– Наблюдать Вас надо, – сказал Стёпа серьёзно. – Внутренние кровотечения. Сотрясение мозга. Так можно и не проснуться.

– Что ты возишься с ней, – шикнул напарник. – Пусть пишет отказ и домой валит… отправляется.

– Мне правда домой лучше, – Ева смотрела в его серьёзные серые глаза. И чувствовала свет, тонкий, собранный в один лучик-нить, по которой нужно идти. Нить, по которой можешь выйти из лабиринта. Выйти с жемчужиной в руках.

– Родным позвонить можешь?

– Телефон украли.

Молодой доктор Стёпа покачал головой. Протянул Еве свой мобильник.

– Жемчужины… – Ева посмотрела ему в глаза. – Ты собираешь жемчужины.

Она признала в докторе посетителя библиотеки.

– Откуда… – Стёпа не успел договорить.

– Случайно услышала. В библиотеке. На днях…

Короткий разговор. Оказалось, что Стёпа закрывает смену в Евином районе. И сам живёт недалеко.

– Ладно, пусть едет с нами, – напарник нервничал. – Так даже быстрее получится, чем с госпитализацией. Нам машину сдавать нужно. Поехали, а?

В дороге Ева лежала на больничной кушетке. Поглядывала на затылок Стёпы. И думала, что нельзя его терять, такого хорошего. Нужно где-то найти место ему в своей жизни.

Из скорой пересели в такси. Уже вдвоём. Без фельдшера.

Стёпа помог Еве дойти до дома.

– Спасибо тебе, доктор Стёпа. Ты мне жизнь, наверное, спас. И ещё спасёшь, – Ева хотела сказать «и ещё много кому спасёшь», но заблудилась в словах.