Бланк списаний на полторы тысячи наименований нужно было заполнить в течение полутора часов. Еве предстояло проверить наличие книг на полках и отметить те, что стояли, и те, что отсутствовали. Ева представила себе, как перебирает книги на полках, ставя отметки в бланках. И заполнила на авось, опираясь на голос интуиции. Всполох погашен.

И, наконец, Синица попал в цель. Пламя разгорелось прямо на Евиных руках: он передал Еве листовки.

– Помогаем фонду, приказ сверху, – прокомментировал Синица. – Нужно разложить по почтовым ящикам жилых домов и оставить стопки в магазинах.

Жека деловито закивал. И по его лицу Ева поняла, что листовки мёртвым грузом осядут на дне ближайшей мусорки. А Жека с честным лицом отчитается по фронту проделанной работы. Жека давно выстроил приоритеты: собственная жизнь и собственное время дороже. Если исполнять все падающие сверху задачи с полной отдачей и ответственностью, то и трёх жизней не хватит. И переквалифицировался из перфекционистов в функционалистов – главное, чтобы работало. А совершенство оставим грядущим поколениям.

Двое детей – брат с сестрой, жители их района, – смотрели на Еву с листовки. От этого пожара Ева не могла отмахнуться. Она забрала партию Жеки. И посвятила вечер рабочего дня и два своих выходных исполнению этого проекта. Когда последняя листовка легла на дно почтового ящика, Ева почувствовала себя сгоревшей. И только запасы сладкой газировки в жестяных банках помогли Еве доползти до работы и не упасть от усталости.

– Ты устал, старик, – сказал он. – Душа у тебя устала.

Э. Хемингуэй

Женщина стояла у окна своей квартиры. И смотрела за тем, как робкая сотрудница библиотеки не решалась сделать шаг. Тяжёлая глиняная чашка в руках смотрящей. Глоток, горячий, обжигающий. Ну же, девочка, иди. Расправь крылья.

Ева стояла у дороги, как на берегу реки. «Река» бурлила потоком машин. А по ту сторону зло поглядывала на Еву бездомная собака. Металась туда-сюда вдоль проезжей части, не решаясь перейти.

В руке Ева держала пакет с рабочими папками.

Несколько минут назад она узнала, что здание районной администрации находится по ту сторону дороги.

Раньше Ева играла с собой в аутотренинги. Говорила своему отражению: «Это только у тебя в голове, это только у тебя в голове. Нет никаких границ района. Опасности нет. Твоя жизнь – в твоих руках. Ты просто притягиваешь к себе события. Ты должна победить…»

В то время она ещё верила в диеты, покупая банку колы, клялась себе, что это последняя, и надеялась буквально завтра заняться спортом.

А потом… смирилась. Если не можешь вылечить энурез, научись им городиться. Так вредная привычка превращается в изюминку. И у Евы этого изюма – пара мешков.

Ева нащупала в кармане металлическую соломку. Ей срочно нужно было сделать несколько освежающих глотков. Чтобы защипало-закололо нёбо. Чтобы откликнулось и защипало в носу. Чтобы услышать «пшик». Чтобы металл опустился в бурлящую и пенящуюся бездну. И потекла фонтаном пена, которую нужно ловить языком. Надо просто сжимать железную банку руками. И делать мерные глотки. И не думать. Глоток-другой. Шаг-другой. Вот уже и дорогу перешла.

Ева ещё раз сверилась с картой. Через мост, два здания вдоль дороги, подземный переход, на месте. Ничего сложного.

Ева думала о Синице. Как быстро он нащупал её слабость, ахиллесову пяту. Как точно ударил в цель.

На утренней планёрке Ева ловко вынырнула из-под гнёта разбора и презентации новых стандартов оформления социальных сетей. Ранним утром округ спустил многостраничный документ. Ева отсиделась в тени собственной непросвещённости: мессенджерами она пользовалась только для обмена сообщениями, и то редко.