Я понуро втянула голову и рванула в дом. Хорошо, что от бани до дома бежать не нужно. С другой стороны, было так жарко, что хотелось искупаться.

Подняла с пола брезентовую юбку, что валялась у входной двери, и пошла в спальню.

В этом Лесу Юбки носят мужчины…

 Тот, кто приходил ко мне в комнату общежития, со своей бешенной беременной стервой тоже ходил вот в такой вот штуке.

Это оборотни появились у меня в общежитии. И та идиотка укусила меня за грудь. Поставила метку оборотня, и я пробудилась. Не из-за того, что Мирослав меня по лицу бил и насиловал, нет, я пробудилась, потому что мелкая дрянь меня жвакнула.

От всего этого насилия над бедной Лизой, которая не знала, как жить дальше, – а теперь и думать не надо, потому что все командуют, – мне было горько и неприятно.

Юбка из толстой ткани была с запа́хом. Вот я и запахнулась в неё, прикрыв грудь. Завязала верёвки и села на край кровати. В моей сумочке, чудом не уничтоженной медведем, сохранилась косметичка. Я выглядела отлично. Белая, румяная, глаза огромные, карие с зеленью. Я только чуть их подвела и бровки густые расчесала. Волосы резинкой стянула на макушке и сообразила высокую пышную причёску.

Глянула на себя в зеркало и замерла.

Какая же я красивая! И вроде грудь спрятана, и талии не видно, одёжа трапецией всё скрыла, но плечи голые, шея длинная и эта причёска величественная… Царица, одним словом.

Я быстро полезла в сундук со своим приданым.

Открыла крышку. Внутри лежали: рулон шёлковой ткани зелёного цвета, золотая парча, пара кожаной обуви на мой размер. На коже были выдавлены узоры. И когда я надела тапочки, то полюбовалась такой красотой. Мягкие, удобные, точно по ножке сели.

В серебряном ларце нашла то, о чём говорила мама. Золотая корона.

Это обруч, украшенный зелёными и красными камнями. С изогнутыми шипами, напоминающими клыки медведя. Царская корона имела вес, но при этом выглядела не громоздкой, а такой таинственной, что ли, как из фантастических сказок.

Я аккуратно надела украшение. С причёской и короной. Царица.

Расправила плечи и вышла к завтраку.

Пахло просто восхитительно. Мирослав, жуя кусок колбасы, уставился на меня во все глаза. С трудом сглотнул и слово выдавить не мог очень долго. Без приглашения я села за стол. Губки надула и глаза опустила, продолжая держать гордую стать.

Он сожалел, что так начал наше общение. Это почему-то стало очень ясно. У него выбора не было. Спящую в третьем поколении пробудить очень сложно. Меня метка не разбудила. Только его жёсткое ко мне отношение.

Мирослав Андреевич подставил ближе ко мне тарелку с аппетитными бутербродами и чашку с горячим чаем.

– Приятного аппетита, Лизонька, – прошептал он.

Я не ответила, взялась за еду. Он тоже ел, но как-то без аппетита. Смотрел на меня. Я чувствовала его тяжёлый взгляд.

– Хочешь, можем в город поехать. Но вначале заглянем к Альфе всех медведей. Познакомлю, – тихо почти ласково предложил он.

Я молчала. Не потому что хотела его обидеть, просто вообще говорить было нечего. Да, он меня трахнул. Теперь хочет мою медведицу поиметь. Звучит не очень, но для оборотницы нормально.

 Его я воспринимаю как что-то деспотичное, как испытание. И хотя Мирослав Андреевич пытается показать себя со всех сторон. Вот, например, заботливый мужчина и внимательный ухажёр, подливающий мне чай в чашку и подсовывающий дополнительный бутерброд. Но то, что он ещё и грубый, силой не побрезговавший меня взять, я забыть не смогу.

Мне приятен его запах, нравится его тело, а член вообще песня. Если бы я смогла расслабиться, то секс был бы уникальным. Но мне чего-то не хватало для расслабления.