Усталый, заросший щетиной, пропахший костром…

Такой родной, любимый до слёз.

В глазах всё поплыло тотчас.

– Родная моя… – шепнул он нежно, хрипло, пронзительно.

И Делия, не сдерживаясь больше, припала к любимым губам, целуя так, что у самой голова закружилась.

У всех на виду, прямо на улице, под отцовскими окнами…

Сейчас ей было совершенно безразлично, кто и что подумает, скажет, какие новые сплетни разнесут.

Он вернулся. Живой. Это всё, что имело значение.

***

10. 9 Царская дочь

Андрей

– Снимай рубаху! Погляжу что у тебя там…

– М-м-м… так вот сразу и снимать? – проурчал Андрей, притягивая любимую к себе, целуя в шею. – Ну, раз ты просишь, могу и не только рубаху... Всё, что пожелаешь, покажу… Только дверь в опочивальню запри сперва!

– Ох ты ж, горячий мой! – рассмеялась Делия, выскользнув из его объятий. – Уже закрыла. Да только миловаться погоди! Сперва раны твои посмотрю…

Андрей состроил уморительную рожицу, изображая глубокую печаль.

– Дель, брось! Нашла раны. Так… царапины Там уже затянулось всё. Добрян подлатал немножко, теперь само заживёт… – попытался успокоить Беркут, потом заглянул в небесно-голубые любимые глаза, добавил хриплым шёпотом: – Я так соскучился!

– И я соскучилась, – отозвалась она столь же тихо, с затаённой страстью. – Но сперва хочу убедиться, что там действительно ничего серьёзного. Пусть и царапины, но это царапины от когтей Серых – заживают долго и трудно. Я, конечно, Добряну благодарна за помощь тебе, но о своём женихе буду заботиться сама, никому не доверю!

– О женихе? – вскинул брови Беркутов. – Ого! Как звучит-то… сладко…

– Сладко, – согласилась она, улыбнулась светло. – А как же иначе мне тебя называть? Жених, будущий муж, желанный мой…

– Век бы это слушал, – Андрей наконец-то стянул рубаху, повернулся спиной, – да только… пока твой отец не…

– Батюшка нас благословил, – неожиданно выдала Делия. – То есть… благословит сейчас, когда ты вернулся. Андрей, покуда тебя не было, я его убедила. Отец согласился на нашу свадьбу. Мы можем теперь быть вместе, любимый мой! Можем…

Договорить он не дал, развернулся резво, ошеломлённый этой новостью, сгрёб свою царевну в охапку, зацеловывая без конца.

Сердце грохотало в груди, как барабан. Горло перехватило, слова не сказать.

Какие там раны боевые, какие царапины, когда он такое услышал! Сегодня самый счастливый день в его жизни! Пожалуй, такой же счастливый, как тот, когда он увидел свою Делю впервые, как тот, когда она ответила на его любовь. Счастливых дней рядом с ней было уже много. Но сегодня – особенный!

– Деля… – прошептал он, совершенно потерявшись от нахлынувших чувств.

Так хотелось поверить, что самая заветная мечта сбылась, и так страшно было поверить в невозможное, а потом разочароваться.

Но глаза любимой сейчас говорили больше, чем было произнесено вслух – глаза, полные искрящегося, солнечного счастья, кричали о том, что всё по-настоящему.

– Деля! – теперь уже радостно воскликнул Беркут, подхватил её на руки, закружил по комнате.

А потом, бережно опустив на постель, жадно припал к губам. Целовал бесконечно долго, попутно то перебирая пальцами мягкие русые пряди, то проворно освобождая от одежд свою красавицу. Она льнула к нему доверчиво и нежно, подчинялась жарким ласкам, столь же нетерпеливая в любви, как сам Андрей.

Лишь на один миг, словно опомнившись, немного отстранилась и пожурила:

– Андрей, а как же твои…

– Потом… Всё потом! – отмахнулся Беркутов, скользнув ладонями по гладким упругим бёдрам.

Когда Делия была рядом, всё остальное теряло значение. Говорить они будут после – делиться общей радостью, строить планы, мечтать о будущем…