нет. И эта змея сказала: «Я согласна».

Последовали трёхэтажные ругательства в адрес

Наргиз, жены, тёщи и родни по женской линии. Наргиз вдруг стошнило. И отец тут же встал и быстро

ушёл. Левон, бросив на сестру злой взгляд, пошёл бы-ло за ним, но потом вдруг остановился и раздражённо

спросил:

– Что тебе сказал Давид?

Наргиз опять стошнило, и она зашлась в кашле. Левон вышел, хлопнув дверью. Наргиз, шатаясь, встала

и поднялась к себе в комнату. В доме будто только что

кто-то умер. Слышался приглушённый плач матери.

Вот уж кого Наргиз сейчас хотела видеть меньше

всего. Ограниченная и истеричная, с замашками «кня-гини», вышедшей из «грязи», мать никогда не понимала свою дочь, изводя её придирками и упрёками, будто

мстя дочери за её отличную учёбу, свободный английский и безукоризненный русский, самобытность, тон-кую натуру и раскосую, смуглую красоту.

Наргиз ополоснула лицо в ванной, примыкавшей

к её комнате, и хотела поменять испачканное платье, как в комнату постучали. Это был Минас.

– Наргиз, девочка моя, собирай вещи. Отец уже

по телефону заказал билет. А я сейчас поеду за ним. Ты

полетишь сегодня в Москву вечерним рейсом. Там те-18

бя встретит Каро, ты должна будешь жить с его семьёй

и работать в нашем магазине. Я сам тебя отвезу. Через

три часа надо уже трогаться.

Минас вышел, а Наргиз прижала руки к сердцу, вдруг застучавшим с такой амплитудой, что, казалось, выпрыгнет из груди, если его не попридержать. Слова

Минаса означали только одно: завтра утром она будет

в Москве. Наргиз улыбнулась. Нет, иногда за чест-ность не только бьют. Иногда и вознаграждают. Она

не раз была в Москве, и ребёнком, ещё в советские

времена, и по студенческому обмену, и на Олимпиа-дах, и на конференциях.

Но поехать именно сейчас, это – подарок судьбы.

Потому что именно сейчас там находился Арсен.

Арсен… Эти пять звуков казались ей самой прекрас-ной в мире музыкой. Она вздрагивала, когда слышала

это имя, просто имя, и каждый, которого так звали, казался ей особенным, необыкновенным. Таким же, каким был Арсен, – её робкая тайная девичья любовь. Ей

не нравились, даже просто как типажи, никакие Швар-ценеггеры, Ван Даммы, Шоны и Бандерасы, потому

что был Арсен – лучший из мужчин.

Он учился с её братом и в школе, и в институте, вместе они занимались каратэ. Но никогда не были

близкими друзьями – так, парни с одного квартала.

Арсен из неблагополучной семьи, является у матери

вторым ребёнком от третьего мужа, который бросил

её, когда мальчик был совсем маленьким.

Арсен всегда был лучший. В школе педагоги обожали умного и работоспособного ученика, тренер

19

гордился его успехами в спорте, у ребят во дворе был

лидером, в институте – кумиром девушек и преподавателей. А когда начались «события», он оказался в их

гуще. Диплом защитил блестяще, уже в военной форме полевого командира: на ещё «социалистических»

границах уже тогда было неспокойно, мирным жителям требовалась защита.

До Наргиз доходили вести об Арсене, его отряде, дерзких операциях, в которых, благодаря природной

смекалке командира, число потерь сводилось до мини-мума. Нет, она не ждала его. Ведь он об этом не просил. Она была ему никто, он её никогда не замечал.

Правда, один раз…

Она с подружками пришли в кафе поесть мороже-ного в честь окончания университета, – большего в то

время мало кто мог себе позволить. Да и кафе в городе

остались – раз-два и обчёлся. На другом конце кафе

сидела группа небритых мужчин. Ну, девушкам

не пристало на них пялиться. И Наргиз не сразу разглядела Арсена. Да и то когда подружки зашушукались, что один из них не сводит с Наргиз взгляда.