- Почему я? – Эля все еще пыталась сопротивляться, - У него жена есть! – Эле снова стало стыдно, но сквозь крапивный ожог стыда пробивалась абсолютная уверенность – она готова камуфляжникам что угодно отдать и кого угодно подставить, лишь бы быть уверенной, что они никогда больше не протянут лапы к Яське.
- Я с ней разговаривал. – вздохнул Цви, - Она ничего не знает о делах своего мужа. Совершенно очевидно, что она была только… - он пошевелил пальцами, подбирая слова, - Только женой.
- Ей так вы верите, что она ничего не знает, а мне? Почему вы все прицепились ко мне? – снова сорвалась на крик Эля.
Они были правы. И Александр, и Бен, и даже Светлана Петровна – они говорили одно и то же, хоть и разными словами. Она слишком долго была рядом с покойным шефом, она слишком долго пользовалась его доверием, все привыкли, что она всегда в курсе всех его дел. И ее это устраивало! Она не хотела пробиваться одна, ежедневно вести безнадежную войну с деканом и завом, и всю жизнь бегать наперегонки с такими как Грушин. Ей нужна была поддержка шефа, напор шефа, защита шефа. Кто ж знал, что именно шеф так страшно ее подставит. Кто поверит, что были у Савчука дела, которые он не доверял никому. Особенно, если они не хотят в это верить, если поверить в шефову скрытность означает отказаться от миллионов!
Они окружали ее, словно загонщики – эсбеушник и американец, загадочные камуфляжники и даже ничего не подозревающие декан с завом – и все толкали в одну сторону, оставляли ей один-едиственный выход.
- Бен, а если тебе понадобиться потратить двести долларов, ты тоже должен связываться с бухгалтерией фонда?
Бен молча подтащил к себе влажный пиджак и вынул из кармана бумажник. Извлек из нее две бумажки по сто долларов и бросил на столик.
Эля улыбнулась. Что ж, приятно встретить хоть одного человека, не знающего проблем с бухгалтерией. Или просто их проблемы измеряются совсем другими суммами?
- Кому? Когда? И главное – что мы за это получим? – деловито поинтересовался Цви.
- Бухгалтерше. Завтра. - вздохнула Эля. Одну он ее не отпустит, это ясно. Ну что ж, – Эля накрыла деньги ладонью. Ей оставили лишь один способ спасения – найти материалы Савчука. А она видела лишь одну зацепку, один путь поиска – фальшивый и подлинный отчеты в тощеньких лапках жадной Домовушки-бухгалтера. Она должна заполучить эти отчеты, и тогда, быть может, она сумеет догадаться, где ее хитрый шеф припрятал свои разработки.
Никаких «быть может»! Она должна! Иначе страшный пятнистый фургон приедет за ней и Ясь останется один. Или они окажутся там вдвоем… Нет, об этом она даже думать не будет!
- За удачу поиска следует выпить! В багажнике корзинка из ресторана осталась! – с энтузиазмом объявил Цви и вскочил, - Вы же почти ничего не ели! Надо поесть, - и он рванул к входным дверям, - Я сейчас все принесу!
Давя сухие рвотные спазмы, Эля слушала, как он с энтузиазмом гремит замками, и думала: что, если похищение Яськи – вовсе не дилетантская операция загадочных камуфляжников, а совсем наоборот – очень даже профессиональная работа одного вроде бы честного и открытого американца? Сперва похитить, потом спасти, потом намекнуть, что ребенка могут похитить вновь… и перепуганная мамаша тут же сдает ему единственный след, тянущийся к пропавшим материалам Савчука.
5. Глава 5
- Неужели ты заставишь меня идти на улицу в такой снегопад? – заломив темные брови двумя трагическими домиками вопрошал Цви.
За окном словно развесили простыню. Снег валил сплошным, без просветов, полотном. Вместо обычного потока транспорта на дороге под окнами видна была лишь вереница медленно ползущих автомобилей. Утробно гудя, они раскачивались туда-сюда, в напрасных попытках продавить толстую снежную подушку, плотно накрывшую асфальт. Снежные веера раскрывались под буксующими колесами, но завязшие машины не трогались с места. Разозленные водители выбирались наружу и тут же перепуганными кузнечиками ныряли обратно в нагретое нутро своих автомобилей – свалившийся на город мороз даже не кусал, он жрал, заглатывал жертву целиком, а потом быстро, словно оголодавший паук, вытягивал из леденеющего тела живое тепло до последней капли. На градуснике уже было -300 и ртуть продолжала опускаться.