– Сеанс через пятнадцать минут, – радостно сообщает подошедший Димка, – попкорн возьмем?
– Конечно, – широко улыбаюсь, – и пепси, обожаю вредную еду.
Говорю это с таким энтузиазмом, что не заподозрить издевку может только милый Димка. Он убегает за всеми этими атрибутами кино, и мы остаемся втроем. Тихомиров смотрит на меня, сощурившись, явно недоволен. Продолжаю улыбаться.
– Если будешь жрать попкорн с колой, быстро растолстеешь, – замечает Ленка.
– Я никогда не толстею, – отвечаю ей, – фигура такая.
Нас запускают в зал за семь минут до начала, мы проходим в последние ряды и рассаживаемся, я оказываюсь между Гордеем и Димкой. Миленько. Свет гаснет, на экране начинают крутить анонсы, а потом и сам фильм: дурацкую американскую комедию. За сюжетом слежу смутно, Димка не мешает, поглощая попкорн с колой, а я стараюсь аккуратно разглядеть, как ведет себя Ленка. В том плане, не запустила ли свои ручонки куда не следует, она может. Впрочем, тогда у нее есть все шансы завалить задание, потому что Тихомиров завалит ее. Хмыкаю своим мыслям вслух, хотя на экране вообще не смешной момент. Гордей поворачивает голову в мою сторону, я чувствую его взгляд, но специально не смотрю, сажусь удобнее, кладу ногу на ногу и тут же ощущаю его взгляд на ногах. Смотрю в экран, стараясь подавить улыбку. Как ни крути, он все же был не против со мной переспать, значит, интерес я у него вызвала, хоть и плотский. Осталось только правильно повернуть этот интерес от плотского к духовному. Но это не сейчас, не будем спешить.
После мы заходим в кафе, а потом разъезжаемся, Ленка с Гордеем, я с Димкой, решив, что уже поздно и никто не будет меня палить. Только сев в машину, пишу сообщение:
"Не вздумай с ним спать – это как раз нарушение правил. А я узнаю, поверь".
Не знаю, конечно, как, но в нашем городе всегда можно раскопать сплетни, было бы желание.
Алфимова сообщение читает, но ничего не отвечает. Всю дорогу мы едем друг за другом, потом Тихомиров сворачивает в соседний двор, а Димка едет к моему.
– Спасибо тебе за вечер, классно посидели, – улыбается Шагрин.
– И тебе спасибо.
– Насчет клуба подумай.
– Обязательно. Пока.
Вылезаю из машины и, махнув рукой, топаю к подъезду. В окнах уже темно, мои в принципе рано ложатся, так что есть надежда, что сейчас расспросов удастся избежать.
– Ян, ты? – слышу голос, когда мышкой захожу в прихожую.
– Ага, – закрываю щеколду, чувствуя себя семнадцатилетней, вспоминая, как мы с подругами выпивали, а потом старались проскользнуть домой незаметно, чтобы родители не учуяли запах алкоголя. Ох, беззаботное детство.
– Загулялась, – констатирует мама, когда я заглядываю в комнату, она уже в постели, смотрит телевизор на еле слышной громкости.
– Да встретила знакомых. Ладно, я спать, спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Приняв душ, на самом деле укладываюсь. Завтра мне опять рано вставать, караулить Тихомирова на утренней пробежке.
4. Глава 4
Утром надеваю специально купленный вчера костюм: спортивный топ и леггинсы. Шикарно.
– Ты спортом, что ли, занимаешься? – спрашивает мама из кухни, когда я выползаю в прихожую. Вот ведь жаворонок, а.
– Ага, бегаю, стараюсь держать себя в форме.
– И в кого ты такая молодец? – бормочет мама, эти слова почему-то звучат скорее укором. По крайней мере раньше она часто повторяла: и в кого ты у меня такая ненормальная. Началось это после того, как я, съездив в старших классах в Питер, заявила, что учиться и жить хочу там. Родители посмеялись, на что я сказала: смейтесь, все равно перееду. Что-то их в моих словах насторожило, потому что разговоры на эту тему они не поднимали, а деньги понемногу стали откладывать. Я свое слово сдержала, поступила в университет на экономический, а после окончания осталась в Питере. Сменила общагу на съемную комнату в коммуналке, потом на трешку с двумя подругами, а потом на студию рядом с центром. Сейчас за мое материальное благополучие родители уже не беспокоятся, зато принялись выедать мозг семьей и детьми. Интересно, у них там план по задалбливанию написан или это импровизация? Чем бы мне еще достать свое чадо, а то что-то оно расслабилось.