– Сергей, я тоже буду читать ваш отчет и по мере возникновения вопросов звонить. Мне очень важно найти след брата и покончить с тем, что творится в Гранитном.

Я вздохнул:

– Вижу, вы уже за меня все решили.

– Сергей, ты не женат, ни детей, ни плетей, уж прости, но кому еще? Отпрашиваться не надо, сел и поехал хоть на край света.

– У меня кот.

– Бери с собой, – посоветовал заведующий редакцией. – Но на кота суточные не положены.

– Неужели ваше журналистское любопытство не разыгралось? – удивился полицейский.

– Простите, но меня не убедили фотографии. Я на сто процентов уверен, что в Гранитном уныние, серость и скука. Возможно, эти факторы утягивают людей в пучину депрессии, из которой потом не выбраться.

– Слав, ты говорил, что это твой лучший журналист, а он какой-то вареный. – Алексей Иваныч как будто обиделся на меня.

– Лучший, но как все лучшие, набивает цену. Пока не порядится как следует, работать не будет. – Заведующий выдвинул ящик стола и достал из него пачку денег. – Держи, квартальная премия. – Он бросил пачку на стол.

– Моя?

– Твоя авансом. Сто тысяч.

– Я не возьму. – У меня взыграла журналистская гордость. – Я поеду в Гранитный, раз надо, просто меня напрягает ваша настойчивость.

Вячеслав Игоревич убрал деньги назад в ящик.

– Вот и замечательно, Сергей, – обрадовался мой начальник. – Бери кота, купи все, что требуется, и вперед. Сегодня вечером можешь не отчитываться, но с завтрашнего дня отчеты должны быть ежедневно.

– Там связь-то есть?

– Есть, как и везде. Не думай, что Гранитный – совсем уж дыра. Поселок как поселок. Транзитом проехать – и не увидишь ничего особенного, – пояснил полицейский. – Детали открываются тому, у кого глаз цепкий.

– Спасибо, – поблагодарил я, сочтя комплимент заслуженным.

– Ну, раз все решили, то счастливого пути, Сергей. Ждем потрясающего репортажа и брата Алексея Иваныча.

– Кстати, вот его фото. – Полицейский разложил на столе фотографии брата. – Зовут Андрей. Он младше меня на десять лет. У нас отцы разные.

Мужчина на фотографии был похож на Алексея Ивановича неуловимо. Другой нос, цвет глаз, волосы.

– Возьму. – Я протянул руку к фотографии, где потерявшийся брат стоял возле того самого каменного стола с часами.

– Конечно. Фото он отправил за пару дней до того, как исчезнуть. Сказал, что ожидается что-то грандиозное. – Полицейский замолчал.

– Первое, что мне пришло на ум, уж извините за мрачность, – это кровавый ритуал, – признался я.

– Мы тоже рассматривали этот вариант в первую очередь, но не нашли ничего подтверждающего. Может быть, мы слишком заточены под психотип обычных преступников и не понимаем, как работает секта. Очень рассчитываю, что журналист вашего уровня докопается до истины. Как только нароете неопровержимые факты существования секты, в дело вступим мы. Не хотелось бы спугнуть преступников раньше времени нашей активностью.

Алексей Иваныч подошел ко мне и пожал руку, при этом неотрывно глядя в глаза. Хотел знать, насколько я проникся просьбой.

– Если я берусь за дело, то делаю его в лучшем виде, – пообещал я. – Уважаю себя и репутацию.

– Очень правильная позиция. – Полицейский потряс мою руку. – Молодец.

Заведующий редакцией расплылся в довольной улыбке.

Я покинул его кабинет с двояким чувством. С одной стороны, хорошо, что не было никакого нагоняя. Меня ждали две недели, которые я постараюсь превратить в отдых, которого у меня давно не было. С другой – меня терзали предчувствия. Как всякий хороший журналист, я имел развитое шестое чувство, позволяющее оказываться рядом с чем-нибудь интересным или, наоборот, подальше от опасности. Сейчас оно никак не могло определиться, что меня ждало в Гранитном, подавая противоречивые сигналы. Дело, видимо, в моем отношении к предстоящим событиям.