За полдня я практически привык, что улицы в Гранитном можно переходить в любом месте, а не только на перекрестках. Поэтому по выходе из магазина я смело шагнул на проезжую часть и сразу нарвался на дикий вопль автомобильного клаксона. Старый автомобиль несся на меня, не собираясь тормозить. Водитель был уверен, что дорога – это для машин и останавливаться ему не надо. Я отскочил назад. Машина пронеслась прямо перед моим носом, обдав теплом мотора и выхлопными газами, не знавшими катализатора.

– Так, Сергей, надо быть внимательнее. – Я выдохнул и медленно вдохнул, как на упражнениях по йоге. – Это знак свыше: быть осторожнее. Этот поселок будет пытаться тебя убить, но ты ему не по зубам.

С того момента я переходил улицу, только убедившись, что очередной дребезжащий болид не собирается торпедировать мое бренное тельце.

Елена закончила с газоном и прохаживалась по крыльцу, разговаривая по телефону. Увидев меня, она улыбнулась. Это была теплая улыбка, доброжелательная, какие в городе не встретишь на каждом шагу. Я показал ей пакет, чтобы она поняла, что я приду на обед не с пустыми руками. Елена одним взглядом показала мне, что это было напрасно. Она постучала указательным пальцем по наручным часам, чтобы я понял, что все остается в силе и надо только дождаться назначенного времени.

Я кивнул и прошел внутрь. Елена, решив, что я ушел достаточно далеко, принялась разговаривать громче:

– Света, не дури, будешь нарушать распорядок – сама знаешь, чем это закончится. Это не шутки. Я понимаю тебя, устала от однообразия, все устали, но ты помни, что оно не просто так. И вообще, у всех людей распорядок. Только в отпуске живут как хотят. Да, у нас его нет, и что теперь? Знаешь, что я испытываю, когда смотрю на лица стареющих ровесников? Вот то-то и оно. Все, дочь, давай. Спасибо за беляши, ты самая лучшая.

Дверь скрипнула и начала открываться под аккомпанемент сопротивляющейся пружины. Чтобы Елена не поняла, что я подслушивал, на цыпочках поднялся по лестнице на второй этаж. Признаться, содержание телефонного разговора сильно меня удивило. Ну сколько лет я мог дать ей? Двадцать пять, от силы двадцать восемь, если у нее были предки с сильными генами. На самом деле она выглядела на двадцать три, как девушка, получающая диплом об окончании медицинского вуза.

Кот спал и даже не открыл свой ленивый глаз, когда я вошел в номер. Я сложил продукты в холодильник и вынул записную книжку. У Елены была дочь, которой не нравился какой-то распорядок. Вряд ли она работала – скорее всего, находилась в летнем трудовом лагере при школе, утомившем ее свободолюбие. Тут я был солидарен с ребенком: терпеть не мог отработки в летний период. Мне хотелось сидеть дома, есть чипсы и играть в компьютерные игры. От имени Елены во втором пункте своих расследований я нарисовал стрелку, на конце которой написал «дочь Света». Имя для детей нашего времени чрезвычайно редкое. Хотя к образу Гранитного оно вязалось неплохо.

Дождавшись часа дня, я вынул пакет и направился в кабинет администратора. В фойе мой нос учуял аромат разогревающихся беляшей. Я постучал в дверь.

– Заходите, Сергей.

– Елена, давайте на «ты»? – попросил я. – У вас есть нож? Я настрогаю салатик.

– Хорошо, давай. – Она вынула из стола старый нож с наполовину сточенным лезвием.

– Ого, он тут с момента основания гостиницы? – удивился я.

Возле ручки на металле лезвия еще осталась выбитая цена: «2 руб. 35 коп».

– Да, он был и до меня. Режет – и ладно.

Я проверил пальцем заточку лезвия. Выложил на доску огурцы и начал резать.