– Лелия, выпейте воды. – Бьянка суетливо поднимается со стула и подходит ко мне со стаканом.

– Тебя проинструктировать, что сделать с этой водой, или сама догадаешься? – сверкая глазами, уточняю я.

Проигнорировав последнюю фразу, Бьянка аккуратно, но настойчиво поворачивает мою голову к себе. Закрываю рот, но она нажимает на челюсти сбоку, заставляя разжать их, подносит стакан к губам и медленно наклоняет его. Независимо от того, что я хочу, мне приходится пить воду небольшими глотками, чтобы не поперхнуться. Ненависть, которой я и не подозревала в себе, стучит в висках, сбивает дыхание, ищет выхода. Все заканчивается неожиданно – вместе с последним глотком воды.

На что я так остро реагирую, если это происходит не по-настоящему? Нельзя терять контроль. Напротив, я должна собраться, сконцентрироваться и попытаться проснуться. Ищу внутри энергию сна, интуитивно пытаюсь нащупать ее, жду, когда она волнами прокатится по телу, собираясь в солнечном сплетении, но не ощущаю ничего, кроме пустоты. Бесполезно. Я еще более беспомощна, чем перед лицом песчаной бури во сне Зейна – тогда я хотя бы могла управлять своим телом. Закрываю глаза и предпринимаю еще одну попытку. Я – дочь ифрита, я умею контролировать сны, и этот сон тоже должен подчиниться мне.

Вдыхаю полной грудью и использую всю волю, чтобы призвать силу. Скулы и пальцы сводит от напряжения, но это не приносит никакого результата. Открываю глаза и натыкаюсь взглядом на обеспокоенную Бьянку. Никогда бы не подумала, что буду мечтать об этом, но сейчас я многое готова отдать за то, чтобы увидеть не восхитительную итальянку, а что-то другое. Что-то, способное доказать: я не безумна – я сплю. Пусть бы надо мной левитировали осьминоги или разворачивалась панорама Марса – что угодно, но только не встревоженная Бьянка Буджардини в халате медсестры.

С губ слетает стон отчаяния и, прежде чем я успеваю осознать это, перерастает в вой. Слезы обжигают щеки, остаются на подушке мокрым пятном. Скулю, подобно пойманному зверю, всхлипываю, мотаю головой, будто сон можно стряхнуть. Мне невыносимо хочется прекратить все это и вернуться в привычную реальность.

– Тише, Лелия, вам нужно отдохнуть, я позабочусь о вас.

Бьянка незаметно оказывается рядом и через мгновение под кожу проникает длинная острая игла. Пара ловких движений, и пустой шприц отправляется на стол, а Бьянка присаживается на край постели и нежно гладит меня по голове.

– Все будет хорошо, bella, все будет замечательно, доктор Йохансен знает, что делает…

Мир становится тише. Мир погружается во тьму. Прежде чем уснуть, я снова замечаю за окном ворону. Не прекращая равнодушно разглядывать меня, она приоткрывает клюв. Вместо карканья из него вырываются слова: «У каждого свой лабиринт, из которого нет выхода…». Сознание исчезает. А вместе с ним – я.

***

Боги, сколько людей! А я ведь говорила, что нужно было ехать за продуктами вчера, а не в пятницу вечером. Перед выходными весь город сходит с ума – все стремятся закупить еды на неделю вперед. Очереди в супермаркетах такие, будто продукты раздают бесплатно. Раздраженно читаю состав на упаковке с печеньем, но меня отвлекает рука с мерцающим рубиновым перстнем. Она ложится на талию, проникает под майку и собственнически поглаживает моментально покрывшуюся мурашками кожу.

– Хочу тебя. Здесь. Сейчас. Не отходя от кассы – во всех смыслах.

Шепот щекочет кожу, и я хихикаю, как девчонка. На него невозможно злиться долго. Шутливо бью Зейна по руке, но не успеваю увернуться от его губ. Он целует меня жадно и чувственно, как в первый раз, не обращая внимания на покупателей и сердитого продавца. С трудом отстраняюсь, смущенно улыбаясь стоящей рядом пожилой женщине.